Генетический взрыв

— Дружок-пирожок, хочет глянуть на зелёный лужок! — брякнул в ответ дед и нетерпеливо махнул рукой. — Что встали-то, зеваки, освобождайте лифт мухой, не задерживайте героев!

Ульянов встретил нас почти у самой шахты, мы крепко пожали руки, и я, глубоко вдыхая свежий горный воздух и наслаждаясь живительным дневным светом, как и чарующим видом груды снесённых с небес летающих тарелок, кратко рассказал ему об эпизоде со взятием языка.

— Серьёзный товарищ, таких тут было немного… Тащим его ко мне, а то действительно подохнет, — озабоченно сказал спасатель. — Что же вы такой чин на спине прёте, как неродного, давайте его на носилки, сейчас принесут, — он быстро распорядился по рации.

— Залётин где?

— В Адлер Гарика увезли, у него рана открылась.

Пока мы воевали в подземелье, на улице распогодилось, Красная Поляна вместе с людьми праздновала победу над нечистью. Извини, подруга, на этот раз парада с молитвой, торжественной частью и прохождением войск не будет.

— Ну, что, пошли, что ли, новые земляные, — предложил Володя.

Точно! Новые. И именно земляные, земные. Верно подметил серый Инструктор, пожалуй, именно в этом бою родилась новая земная цивилизация, сумевшая отстоять своё место под солнцем, и в этой связи реквием по человечеству закончен.

Мы новые. А он — Мирк. И что из этого?

И тут меня прошило, я понял, с кем и с чем у меня ассоциируются серые.

С Турцией. Или с Англией. Или же с обеими странами вместе. Я вспомнил, как те в борьбе с Россией использовали наивность и веру горцев в этих липовых союзников, хотя именно Россия предоставила горским народом историческое будущее. Пусть в нём были печальные страницы, но в нём же открылись и перспективы. И ни один из горских народов на Кавказе не исчез.

А где теперь гордые убыхи, ау? Где джегеты и абадзехи, сколько осталось на Земле абазинов? Турция, признавая только одну национальность, турецкую, не дала им ничего, как изначально не собиралась никого из них сберегать…

Стоп, Гош, но ведь тогда получается, что черные тут просто пешки в большой игре! И гугонцев используют втёмную. Кто? Мирки? Разве не о чем-то подобном намекал мне Залётин, предлагая подумать ещё после чтения книги Ефремова?

— Час от часу не легче… вот тебе и мирки, — пробормотал я вслух.

— Ты о чём? — на ходу поинтересовался спасатель, тащивший носилки спереди.

— Не вникай, так, размышления. Говоришь, Гарик в Адлере? А кот-то его цел?

— Целее всех живых, ты же предупредил. Что, забирать Сервелата будешь? — с явственной тревогой и сожалением спросил он. — Честно говоря, мы с ним ужились тут, можно сказать, душа в душу. Ластится ко мне, шагу без него ступить не даёт… Хороший котяра, годный, жалко отдавать.

— Не буду забирать, — неожиданно решил я, глядя на вековое дерево, мимо которого мы проходили в этот момент. — Не та должность у Залётина, чтобы за таким зверюгой ухаживать, угробит. Или тот опять сбежит. Да и как тут заберёшь, когда такой легендарный дуб у тебя стоит! Пусть гуляет около него, как положено.

— Там чудеса, там леший бродит… — гундяво продекламировал Данила.

— С русалками вот только швах! — с готовностью заметил шкипер.

— Седина в бороду, бес в ребро, — с усмешкой тут же заметил обрадованный уфолог. — Данька, подмени меня, устал я что-то от этого пришельца.

Да уж, прав был великий Александр Сергеевич, который наше всё, здесь на неведомых дорожках — следы невиданных зверей. И избушек на курногах вполне хватает. Только хватит уже следить у нас без спросу.

Новый человек пришёл. Настоящий. Земляной.

Забираем всё назад.

Пошли вон.