Генетика этики и эстетики

Не поставить эти вопросы и изложить систему данных, составляющих благодаря целенаправленному освещению опору для создания хищнического и милитаристического воззрения значит отказаться от серьезной идейной борьбы, значит понадеяться на «стеклянный колпак», перейти на борьбу с неосоциал-дарвинизмом, милитаризмом с позиций замалчивания, значит вести борьбу не с противниками справедливости, а с выдуманными дураками... Это значит — кастрировать идею о мощи социальной справедливости и предать ее, работая тем самым на неглупого и тем более умного противника. Это значит работать на пессимизм и неверие, на представление о неизбежности войн малых, больших и, может быть, даже третьей мировой войны. Это значит отдать и самую истинную историю человечества на службу милитаризму.

Поэтому мы намерены с самого начала показать одну сторону прошлого, одну сторону данных биологии, а затем показать, как этот однобокий перечень фактов истории и естествознания опровергается фактами, иерархически гораздо более значительными и весомыми.

Часть I. ЭВОЛЮЦИОННАЯ ГЕНЕТИКА ВЗАИМНОГО АЛЬТРУИЗМА

Любовь к самому себе — это единственный роман, длящийся всю жизнь.

О. Уайльд

1. ЕСТЕСТВЕННАЯ АГРЕССИВНОСТЬ И ЭВОЛЮЦИОННЫЕ МЕХАНИЗМЫ, ЕЕ ОГРАНИЧИВАЮЩИЕ

Три закона робототехники

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.

2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые отдает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону.

3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму закону.

Айзек Азимов

1.1. Жестокость и ее следствия

История человечества — вечные войны и жестокости, рост преступности в «цивилизованных» странах — внушает мысль, что агрессивность, эгоизм и хищность — природные неискоренимые свойства человечества в целом. Об этом неустанно твердит додарвиновский и последарвиновский социал-дарвинизм. Уйдя в глубь веков, можно было бы вспомнить страшную братоубийственную войну за власть Меровингов, султанов-османов, сыновей монгольских завоевателей, историю возвышения Ауренгзеба, историю завоевания Индии, Африки и обеих Америк. Но, перебирая эти бесчисленные примеры, нужно иметь в виду саморазрушительность подобных систем в результате обратных связей, их неизбежный, хотя часто очень медленный, распад. Ярким примером является история Греции, Египта, Римской империи. Что происходило в античное время с прямыми и обратными связями?

Мириады рабов и нищих, не скрепленных узами общинного режима, потеряли всякую охоту стоять за прочность целого, которое не обеспечивало им даже того минимума благосостояния и справедливости, какой давала закрепощенная персидская община. Но античные цивилизации пали. «Пали, благодаря своей организации собственности, равно пагубной как в социальном, так и в нравственном отношении, пали вследствие торжества эгоизма над альтруизмом» (Летурно Ш., 1889). Но... «всеобщее обеднение, регресс торговли, ремесел, искусств, уменьшение народонаселения, упадок городов, возвращение земледелия к низшей ступени развития — таковы были конечные результаты мирового владычества римлян» (Энгельс Ф., 1976).

Зверства ассирийцев, вавилонян, монголов, татар, турок — это не «случайные» эпизоды в истории человечества. Уничтожение Карфагена, Иерусалима, массовое обращение в рабство большей части населения бассейна Средиземного моря, зверские подавления восстаний рабов, войны конца Римской республики, обезземеливание крестьянства Италии, войны Рима с восставшими италиками, галльские и гражданские войны Цезаря, войны триумвирата, безумства Нерона, Каракаллы, Гелиогабала, войны Византии, ослепление 30 000 пленных болгар императором Василием Болгаробойцем — цепь нескончаемых жестокостей; великое переселение народов — океан зверств. Дикие жестокости средневековья, борьбы с ересью, реформации и контрреформации. И все это несло в себе зерна саморазрушения, все это создавало лишь системы, фатально обреченные на гибель.