Годы до 1970 | Число поколений | Культура | Численность сообществ |
100000 | 5000 | Охота и обор пищи | Рассеянные кочующие орды численностью менее 100 чел. каждая |
10000 | 500 | Развитие сельского хозяйства | Относительно оседлые деревни численностью менее 300 чел. |
5500 | 220 | Развитие поливного земледелия | Немногие города по 100 тыс. чел , главным образом деревни с численностью менее 300 чел каждая |
250 | 10 | Использование паровой энергии | Немногие города по 500 тыс чел , много городов по 100 тыс , много деревень по 1000 чел |
130 | 5 | Введение организованной санитарии | Несколько городов по 5 млн чел , много городов по 500 тыс , меньше деревень по 1000 чел |
0 | 0 | Современный урбанизированный человек | Города с миллионами жителей, всеобщая урбанизация |
Доживали из них до 25-35 лет в среднем немногим больше двух и население Земли, насчитывавшее в начале
нашей эры 300—400 млн., едва утроилось к началу XIX в. Таким образом, 70-80 % погибало в детстве и молодости, частью действительно «случайно», независимо от личностных физических и психических свойств, но большей частью, вероятно, не без участия отбора. Погоня и бегство испытывали сердечно-сосудистую систему, как и инфекции. Оспа была, вероятно, вездесущей, как и сыпной тиф. Что касается Черной смерти, то она несколько раз убивала примерно 3/4 населения Западной Европы.
Насколько интенсивно шла гибель и соответственно отбор, показывают некоторые данные, приводимые В. Рихтером (1814—1820, т. I, с. 233): «Но всего ужаснее свирепствовала язва 1417 года в Пскове, Новгороде, Ладоге, Покрове, Торжке, Твери, Дмитрове и около лежащих местах». «Страшные были в этот раз опустошения, причиненные язвою. Число больных до того увеличилось, что часто один здоровый должен был ходить за десятью и даже двадцатью немощными и что недоставало уже здоровых для похоронения ужасного множества мертвых. Целые селения вымирали, и в больших домах, по смерти всех взрослых, едва одно дитя оставалось в живых. То же злополучие постигло в равной степени в 1417 году жителей столь цветущего по торговле Новгорода, а в 1419 году обширный город Киев, равно как и Псков» (т. I, с. 233—235). «В 1467 г. в Новгороде только и его окрестностях погибло от мору 230 602 человека. Наконец, еще в 1478, 1486 и 1487 годах причиняла зараза сия в этом же самом городе и равно во Пскове ужаснейшие опустошения» (Летопись Новгородской церкви Св. Стефания). Описание болезни не оставляет сомнений в сути. «Колотье под лопаткой, под ложкой и в груди, с ознобом, жаром и нередко с кровохарканьем. Но особенно упоминается в сем столетии о железах на шее, под мышками и в пахах».
«В 1543 г. во Пскове умерло в один год до 25 000 жителей и притом опять от чумы с железами. В 1561 и 1562 г. также свирепствовала во Пскове и Новгороде чума, от которой будто 500 000 человек погибло — число необычайно великое и почти невероятное. Столько же была она опустошительна, по свидетельству Псковских летописей 1566 года, в Полоцке, Великих Луках, Торопце и особенно в Смоленске. Вообще при царе Иоанне Васильевиче многократно свирепствовала болезнь сия, и самые иностранные писатели представляют тому весьма плачевную и ужасную картину».
«В 1655г. от морового поветрия в России умерло 700-800 тыс. человек» (с. 226). «В одной Москве похоронено было по приказанию правительства 127 000 покойников, не считая уже погибших в ее окрестностях» (т. II, с. 127). «В прошлом 1654 году множество людей в Москве, ее окрестностях скончалось скоропостижно и остальные принуждены были оставить домы и жить в огородах. Но в 1656 году поветрие моровое столь усилилось и распространилось, что в Москве осталось в живых только несколько обитателей и стрельцов» (с. 134). «Всего померло Астраханских жителей 9093 человека да гулящих людей бурлаков 1290» (с. 135). «В Лондоне чума с карбункулами и бубонами (1665—1666). В России учреждается карантин».
Так обстояло дело в России с ее необъятными просторами.