Генезис

Чертильщик был действительно очень умным, но умным по-своему: он решил, что если дело не идет снизу, то пойдет сверху. Поэтому он изобрел новую печать. Вот так запросто, надо ему — и хоп! То, над чем люди десятилетиями бьются, он за пару декад выдумывает. По слухам, он вообще портанул себя на крышу, но все сошлись на том что такое невозможно в этой реальности. Скорее всего, используя демонову тучу накопителей, он просто прилетел на эту самую крышу. И что-то он там такое, опять же неизвестное, колданул, отчего обрушился чердак. Легенды любят приукрашивать, и впоследствии дырка в крыше превратилась в обваленную крышу.

Но итог один — парень пробился-таки в общежитие и метнулся к обидчице, которая, ничего не подозревая, нежилась под струями воды. И так увлеченно нежилась, что не заметила пылающего гневом мага, а тот не раздумывая раз! — и в камень ее. Потом был суд, вот только вместо наказания виновный получил награду за открытие. А о девушке и забыли все, она ведь была обычной простолюдинкой, а он высокородным. За несчастную даже ее собственный наставник, заплативший за учебу в Академии, не вступился. По слухам, на одном из фонтанов или в одном из парков стоит статуя этой самой девушки. И среди обитательниц женского общежития бытует легенда, что если изменишь чертильщику, то он применит тайное знание и обратит тебя в камень. А в страшной версии этой страшилки жертва не умрет, а будет все слышать, но не сможет ни подать знак, ни как-либо иначе повлиять на реальность. В общем, тюрьма до скончания времен.

Понятное дело, в мужском общежитии тоже есть легенда — мол, это вовсе не простушка с хуторка была, а натурально эльфийская принцесса. И кто ее найдет и расколдует, того она полюбит и увезет в лес, где сделает королем ушастых. Ну а тот факт, что у ушастых нет этих самых королей, мало кого волнует. И обязательно в каждом потоке найдутся несколько чудаков, которые будут магичить не то что над каждой статуей и скульптурой, но и над клумбой и даже урной.

— И что, — склонил голову Дирг, он всегда так делал, когда в чем-то сомневался, — ее действительно оставили каменной где-то на территории?

— А этого никто не знает. — Санта приложился к фляге и пустил ее дальше по кругу. — Может, и оставили, но скорее всего увезли, и Тульп, так звали того чертильщика, до сих пор пытается ее расколдовать. Он же ее действительно любил и, как в камень обратил, волосы на себе рвал, локти кусал и все такое. Ведь заколдовать — это одно, а расколдовать — совсем другое. Вот небось и бьется сейчас над разгадкой.

— Все беды — от женщин, — вздохнул Эрик и тоже отхлебнул янтарного напитка.

— Это да, — кивнул сильнейший маг. — Он парнем правильным был. Со своими темными в голове, но честный и всегда помогал тем, кто попросит. Вот видят боги, никому не отказывал.

Фляга все гуляла по рукам, а мы сохраняли молчание. История-то, конечно, веселая, с огоньком, но подтекст у нее грустный и поучительный. Самое удивительное, что, будь это событие вековой давности, можно было бы отмахнуться и презрительно фыркнуть: «Сказки». А оно вон как получается. Мы с живым свидетелем общаемся.

— Эрик, — обратился я к целителю, — а ты что не дополнишь ничего? В том же году ведь поступил.

— Так я тогда не шибко сильно с Сантычем общался, — пожал плечами тот.

— Да ты у нас тогда вообще ни с кем не общался, — хмыкнул его сосед. — Эрик же у нас, если вы не знали, сын первого советника короля Рагоса. И весь в папку пошел, тот еще уж. Вы не смотрите, что он с вами добродушный и веселый, незнакомцам к нему лучше не обращаться. Вы у него карандаш попросите — в итоге без подштанников останетесь и в долгах окажетесь на пять поколений.

Эрик скривился и ткнул приятеля в плечо, тот ответил тем же. И вскоре мы вчетвером уже самозабвенно молотили друг друга, валяясь в пыли. И нет, это была не драка, так себе, мерились силами, как дворовые пацаны. Били исключительно в корпус и даже меньше чем вполсилы. Валяющийся на дороге клубок не переставал оглашать окрестности смехом.

— А ну, прекратить! — гаркнули рядом.

Я в этот момент душил Дирга, что, впрочем, не мешало ему мутузить Санту, который, в свою очередь, заламывал руку Эрику.

— Прекратить, я сказал!

Мне в бок что-то пребольно вонзилось. Вскочив на ноги, я оказался лицом к лицу со служивым. Точнее, линия глаз стражника оказалась где-то у моего подбородка, а я уставился на его плюмаж. Вот только зачем плюмаж стражникам? Или у них новая мода? Кстати, он не один: нас угораздило встретиться с патрулем из трех государевых людей, закованных в латы и с алебардами наперевес. Ребята оценили ситуацию и прекратили возню. Красные, запыхавшиеся, они встали с земли и, отряхнув одежду, утерли испарину.

— Так-с, — протянул второй служака. — Что тут у нас? Массовая драка. Что ж, пройдемте-ка в управу, бумаги составим, штраф выпишем.

— А может, не надо? — как-то по-детски протянул Санта.

— Надо, еще как надо. Без штрафа-то оно никак.

Мы намек поняли, поэтому вскоре стражники, довольные тем, что в их руках оказался золотой, ушли дальше по улочке.