Генезис

– Я же говорила, что нужно лететь самолетом! Нет, машину бросать не хотели. Идиоты… Ладно, ты сейчас дома? Как спасся?

– Бандиты делили добычу, напились, думали всех убили, но меня не додушили, только след на шее остался. Я у врача был, его уже обработали. Подошел к пьяным и… В общем, никому больше плохого они не сделают. Родителей и сестренку похоронил, вызывать местную милицию не стал, посадили бы меня за месть, и на машине вернулся в город. Сейчас соберусь и завтра выеду к тебе. Машину не брошу, поеду ночами по второстепенным дорогам, не остановят.

– Я прилечу.

– Не нужно, я и так жалею, что позвонил. Надо было по дороге это сделать, когда ничего не изменишь. Выезжаю этой ночью. Дней через десять, не торопясь, буду у вас. Да, машину нужно на тебя перерегистрировать, номера на местные сменить. И гараж нужен, арендуй, чтобы был, когда я приеду. Машина мне нравится, не хочу ее терять. Выполнишь эту мою просьбу?

– Да, конечно. Но с условием, что каждый день в дороге будешь звонить мне и говорить, сколько проехал. Договорились?

– Хорошо, все документы мои и родителей со мной, из школы с оценками тоже. В общем, жди. Завтра вечером первый контрольный звонок.

– Жду.

Положил трубку. О чем нужно, поговорили, меня пока все устраивает. Покинул здание телеграфа» и направился просто погулять. В одном месте мне на глаза попалась неприятная ситуация: шестеро местных подростков, четырнадцати-пятнадцати лет, зажали двух девчат чуть старше, явно русских, русоволосых, тискали, пытались одежду сорвать. Чуть дальше открыта дверь в полуподвал, похоже их туда тащили. В руках держали арматурины, вот это мне сильно не понравилось. Быстро подойдя, сказал:

– Вы что, подонки, делаете?!

– О, еще один, – развернулась ко мне компания.

Я же посоветовал девчатам:

– Бегите, я тут сам управлюсь.

Однако убежать им не дали, двое удерживали, под юбки лезли, замечу очень короткие, сами провоцируют, но вступиться надо.

– Бросьте оружие, и я вас пощажу, – сказал я, на что те засмеялись.

Они чувствовали себя вольготно, тупичок не имел окон, прохожих рядом нет, некому разогнать их. Я сам сюда свернул отлить. Да и девчат, думаю, под угрозой арматурин загнали. Скорее всего, дело закончилось бы изнасилованием, такое в городе каждый день по десятку раз происходит, сколько девчат пропало и сколько местные рабынь заимели, а милиции наплевать. На мои слова подонки лишь посмеялись, поэтому я сделал последнее предупреждение, хотя никогда так не поступаю:

– В последний раз говорю. Бросьте железки, останетесь жить.

Это вызвало еще больше смеха, и четверо, двое по бокам обходили, двинулись на меня. Мгновенно выхватив из сумки пистолет, я выстрелил в того, что справа. В грудь. Потом тому, что слева, и в тех, что спереди стояли. Старался, чтобы не задеть девчат.

Лежат, двое точно подранки, я стрелял в корпус. Глушитель неплохо глушит звук, выстрел как пробка из бутылки с шампанским. Почти сразу зазвенели об асфальт арматурины. Двое оставшихся их бросили, испуганно глядя на меня, поднимая руки.

– Отойдите от девушек, – велел я.

Когда они это сделали, с ужасом глядя на меня, выстрелил в каждого, послав по пуле в грудь.

– Зачем?! – воскликнула одна из девушек. – Они же сдались?!

– Тут не война, где действуют правила. Я дважды им предложил бросить оружие, а такие железки в подобное время вполне можно квалифицировать как оружие. Я никогда не делаю два раза предложения, но тут сделал. Они ими не воспользовались. Они уже были мертвы, когда отказались бросить эти железки, я просто исполнил предначертанное.

– Тебя посадят.

– Это вряд ли. Я сегодня уезжаю из страны, – ответил я, убирая пистолет обратно в сумку. – Бегите отсюда и забудьте, что видели. Они вас изнасиловать хотели, изувечили бы, убили, а вы их защищаете. Загадочные русские души. Валите!