Генезис (СИ)

Остановится меня заставило не это, мы с бабушкой обговорили что тут встретимся, вон с другой стороны обочины автобусная остановка. Там та и сойдёт. Времени в пути много было, подумать стоило. Думаю, сдам экзамены экстерном, возможно на врача поступлю, а возможно перееду в свой домик у озера и там жить буду. Места тихие, просто великолепные. Подумать надо. Тут ещё одни думы спокойно жить не давали. Да я всё о Ташкенте, да об ограблении военных складов размышляю. Девчат найдут, те меня видели, а в той зелёной водолазке я мелькал перед комитетчиками и сотрудником милиции. Могут опознать, фоторабот составить. Если по нему не найдут, расспросами искать будут. Вдруг выйдут на «СТО», по номеру машины пробьют кто я, и в Ленинград направят ориентировку? Такое вполне может быть, а по возрасту осудить меня и отправить в места не столь отдалённые вполне могут. А за такое дело тут и к смертной казни приговорить могут. Оно мне надо? Вот и думал стоило рисковать, стоять тут, или нет? Дом-то я купил, не вписывая свои новые данные, хозяину сказал впишу деда как владельца, но потом. Так что там пустое место было. В общем, следов порядочно оставил. Гильзы к «Валу» найдут у убитых казахов на дороге, тоже след, ведущий на военные складам и ко мне. А я при убийстве молодых узбеков в Ташкенте «АПБ» использовал. А пулемёт по толпе националистов? Точно смертная казнь. Поэтому прихватив рюкзачок с пожитками, я запер машину, пусть так на обочине и стоит, я всю её протёр от отпечатков, и сойдя на обочину, тут с двух сторон близко лес стоял, скрылся среди деревьев, и в бинокль, издали изучал тех, кто приезжал и сходил с рейсовых автобусов. Пока два проехало, а вот и третий.

Вот автобус остановился и его покинули два пассажира, две старушки. Оперативников нет, наружку на машине тоже не обнаружил, никто не притормаживал, проезжая мимо. Хотя если знали место встречи, могли заранее подготовится, только я тут уже часа три, внимательно смотрел, чужих не было. Автобус отправился дальше, а я изучал бабушку Антона. То, что это она, сомнений не вызывало. И хотя вторая старушка была того же возраста, сразу бросалась в глаза их социальная разница. Ольга Петровна, бабушка Антона, одета в стильный костюм, изящная сумочка висит на тонком ремешке на локте. А её сверстница, это я на глаз определил, одета как старушка их деревни, с головным платка, сгорбленная. Та направилась в сторону деревни с двумя сумками, а Ольга Петровна с прямой спиной осмотрелась взглядом королевы. Машину она видела, как и то что та пуста, меня выискивала. А когда автобус отошёл, та быстрым, но не торопливым шагом направилась к машине, перейдя проезжую часть, и чем ближе подходила, тем тревожнее осматривалась.

Вроде чисто, так что я появился с другой стороны дороги и перебежав трассу, а то там «КАМАЗ» шёл, и подошёл к машине. «Москвич» и прицеп сверкали чистотой, я их ещё ночью на речке отмыл от пыли и грязи. А то ведь и под дождь попадал, и не раз. Первым делом, подходя, я позволил себя стиснуть в объятиях, а когда та наконец разорвала их, отодвинувшись и внимательно осматривая, приспустив водолазку на горле, изучая шрам, я сказал:

- Извините, Ольга Петровна, что обманывал вас, но я решил сказать правду. Я не Антон Верник. Точнее тело его, но душа тело покинула и освободившееся место занял я. Я вижу вы смотрите на меня взглядом врача-вивисектора, наверняка сомневаетесь в моём рассудке. Однако нет, с высоты прожитых лет, уж извините, я в три раза старше вас, вы для меня девочка, я могу добавить. Это не первое тело, которое я занимаю. Я путешественник по телам, сохраняя при этом свою память и память прошлых жизней. Меня Марком зовут. Давайте присядем в машину, и в дороге я вам всё объясню, почему я решил вам открыться, хотя мог легко сыграть Антона.

Я открыл машину, опустив стёкла, помог сесть Ольге Петровне, хотя та и сама ловко справилась, и сообщил, под её молчание: