Генезис (СИ)

Дальше те отбыли ко сну, я помыл посуду, и поднявшись в рубку управления всплыл на перископную глубину, поднял перископ и осмотрелся. Горизонт чист, после этого всплыл. Поднявшись наверх, в плаще, фуражке и с биноклем на груди, я прибавил скорости до максимума. Волнение было, до меня брызги долетали, килевая качка, волны встречные, но как-то не волновало, лодка на шестнадцати узлах бежала, и направился в сторону Ленинграда. До рассвета четыре часа, какое-то расстояние пройдём. Вот так я поглядывал на горизонт вокруг, прогуливаясь, а через полчаса Олег наверх поднялся, сканер показал движение, так что неожиданным его появление не было.

- Не спится? - опуская бинокль, спросил я.

- Да как-то привыкли днём спать, а ночью от финнов бегать. Тревога не отпускает.

- Да, это привычка такая, прилипчивая. Скоро минные поля пойдут, наши, пройдём их, и за ними уже ляжем на дно.

- У тебя есть план этих полей?

- Нет, на авось пойдём, они не сплошные.

- Я радиостанцию там видел, может с нашими свяжемся?

- Нет у меня доверия к советским морским командирам. Вон, Бакунин слово не держит. Уверен, что и остальные такие.

- Ты про него часто поминаешь. Не все такие.

- Не все, в Крыму правильные командиры были, авиаторы, а тут пока только один попался, Бакунин.

- Опять про него.

На эту шпильку я не обратил внимания.

- План такой, подходим к берегу, высаживаем вас на лодке, на борту их четыре спасательных и одна складная для высадки диверсионной группы.

- Высадка ночью? - уточнил Олег.

- Конечно. Ну не днём же? Я за своё имущество тревожусь, повредят ещё.

- Слушай, тебе Юрка не отец случайно? Копия просто, тот тоже такой же собственник и куркуль. Не жадный, но всё под себя гребёт.

- Гены-то одни, - пожал я плечами, продолжая изучать горизонт. - А насчёт отца, не знаю кто он. Дяде Юре двадцать, мне двенадцать с половиной, как вы представляете себе процесс в семь лет?

- Умный больно, - проворчал тот.

- Мне все об это говорят, - кивнул я соглашаясь.

Мы так до утра и проболтали, потом ушли под воду, пройдя сеть минных полей, сканер помог не наткнуться на мины, шли фактически на ощупь, а потом легли на дно, и я поужинав отправился спать. А для летунов карты игральные оставил, германские, пусть будет чем время убить. Гальюном научил пользоваться.

Думаю, весь Балтийский флот что стоял на якорях в Кронштадте, никогда не забудет этот случай. Девять часов утра, сильные минные поля на входе, где только лоцманы знают путь, и тут посередине бухты в окружении бурлящей воды всплывает большая океанская германская подлодка. Как раз в том месте где для неё глубина есть, рядом с проходящим мимо адмиральским катером. Рубку покидают пятеро, встав перед орудием на палубе, мальчишка в светлых одеждах с ярким пятном пионерского галстука и орденом на груди, и четверо в лётной форме, но вооружены длинноствольным оружием, Олег даже пулемёт свой забрал. Дальше подозвав катер, лётчики стали обнимать парнишку, пока по эскадре звучала тревога. Потом выстроившись шеренгу, отдали мальчишке честь, тот отсалютовал по-пионерски, и перебравшись на борт катера, тот всё же подошёл, отошли от борта субмарины, а мальчишка, не обращая внимание на взлетевшие флаги, сигнальные ракеты и семафоры, взбежал на рубку и скрылся из виду. А вскоре и подлодка ушла под воду. На этом месте покружились несколько катеров, два эсминца снялись с места, стали искать подлодку, но двое суток поисков по воде и с воздуха ничего не дали, как появилась та, также незаметно и исчезла. А кто это был, объяснили спасённые летчики.

***