Генезис (СИ)

Ух, народу! И две «Тойоты» — в одну из них мы врезались, а около второй лежат накрытые брезентом тела. Посчитал — восемь. Офигеть, откуда в мире столько ублюдочных смертников?! Рядом копошатся копы в перчатках — поднимают с земли и упаковывают в пакеты пожилые автоматы Томпсона — которые гангстерские, и дисковым магазином. Спасибо, что не Калашниковы — было бы очень неловко, учитывая недавний разговор с Тимохой. Не, это прямо вряд ли — из СССР угрозы ждать не стоит, там все, кто надо, прикормлены и верят в перспективы дальнейших сношений с Японией, поэтому, если кто-то решит сделать вот так, его быстро придушат свои же.

Игнорируя разговаривающего с незнакомым начальником полицейского отряда батю, подошел к ближайшему трупешнику, и, проигнорировав еще и вялые просьбы так не делать от копов поменьше, откинул брезент, сразу же накрыв тело обратно — рожи у этого почти не осталось. Очень мерзко.

— Этот такой же! — предупредил меня коп, когда я потянулся к следующему.

— Все? — предположил я.

— Этот и этот в порядке! — слегка преувеличил он, ткнув пальцем в пару дальних от меня тел.

Аккуратно переступая подтекающую тут и там кровищу, посмотрел на одного из своих неудачливых убийцу.

— Корейцы? — грустно предположил, оценив скулы и цвет кожи.

— Корейцы! — подтвердил главный коп, который закончил выдавать отчет отцу. — Мы взяли двоих живыми.

— Отличная работа, Синъя–доно! — благодарно поклонился ему батя. — Спасибо, что разобрались с этими негодяями так быстро!

— Это — наша работа, Одзава-доно! — поклонился в ответ коп. — Если вы хотите продолжить путь к императору, мы можем предложить вам наш броневик!

— Буду очень благодарен, Синъя-доно! — поблагодарил батя, и нас отвели к до боли похожему на инкассаторскую машину броневику.

— Там не очень комфортно, зато безопасно! — галантно открыл нам задние двери главкоп.

— Безопасность — это главное! — успокоил его батя, и мы прошли внутрь, усевшись на паре установленных вдоль стен металлических скамеек.

— Даю вам слово — мы обязательно найдем тех, кто стоит за этим! — пообещал Синъя-доно и захлопнул двери.

Зажегся свет, и мы неожиданно мягко для такого транспорта тронулись.

— Императору — ни слова! — начал Ринтаро-сенсей брифинг.

— Да, расстраивать Его Величество плохими новостями — недостойно, — веско подтвердил батя.

Начальство не любит плохие новости — до чего же знакомо!

— Кроме того — когда ему обо всем расскажут, Император поймет, какие мы крутые! — не дала мужикам спрятать за пафосом истинные мотивы Чико.

Оба покраснели.

Глава 28

Обычный японский гражданин своими глазами увидеть Императора может дважды в год — на посленовогоднем обращении к народу второго января (я нынче благополучно пропустил, а вот родители и пожилые ездили) и на День Рождения Его Величества — в него монарх тоже выступает перед людьми. А вот я уже какой раз пред высочайшие очи предстану? Ну, число точно однозначное, но довольно близко к десяти. И это — все еще начало пути!

К моменту прибытия к Императорской резиденции мы полностью пришли в себя, поправили одежду и прически и были готовы предстать перед правящей семьей во всей красе, благо в ней у наших дам недостатка нет. Токийский дворец являет собой частично отреставрированный, а частично — переделанный замок Эдо. Покинули машину, и нас тут же окружила «коробочка» из копов и дворцовой охраны. Монаршей семьи нету, что обидно — уж кого-кого, а нашу семью даже Императору не зазорно у ворот встретить. Ладно, это уже слишком — настолько даже я не зажрался. Вошли на территорию.

Ух, красотища — пруды, деревья, кустарники, подсветочка!

— Простите, Ринтаро-сенсей, но я только теперь понял, насколько вы были правы, когда назвали свой сад «скромным», — проникся я.

Дед презрительно хмыкнул:

— Посмеялась козявка над глазной слизью.

Это наш, японский аналог поговорки про бревно в глазу.

— Я не хотел вас обидеть, Ринтаро-сенсей, — честно признался я.

— Я понимаю, Иоши-кун! — дед снизошел до хлопка по моему плечу. — Более того — я с тобой совершенно согласен. В конце концов, Императорские сады — гордость Японии. Но мне больше нравится тот, что в Киото, при всем уважении к Юдзи-сенсею.

— Главный садовник этого дворца, — шепотом пояснила мне на ухо Хэруки.

— Хооо?.. — раздался из темноты низкий мужской голос, и из-за кипариса на дорожку шагнул широченный, низкий, совершенно лысый, но жутко бровастый и с роскошной седой бородой до середины груди, старик, одетый в дорогущее кимоно — и это единственная деталь, которая роднила его с полной противоположностью в лице старшего Аоки. — Неужели это ты, старик Ринтаро?

— Ты что, специально подкарауливал нас в кустах, мой юный ученик Кохэй? — не остался в долгу дед и вытянул руки навстречу новому (для нас) знакомому.

Тот захохотал и обнял учителя. Если на глаз — лет пятнадцать у них разница в возрасте в пользу деда.

— Даже так? — спросил я Хэруки.

— Я же много раз тебе говорила, насколько дедушка удивительный человек! — с жутко самодовольной мордашкой напомнила она.