Гениальная власть! Словарь абстракций Кремля

Нашу «заминку» обозначил тандем. Вид президента и премьера, топчущихся на пустом месте президентской кандидатуры, напугал инвестора, и начался бешеный вывоз капиталов. Стали видны люди, берущие дефолтные свопы на крах власти – но это не Путин. В случае опрокидывания системы Путин сам окажется внизу, среди рядовых держателей его субстандартных государственных обязательств. У Путина и у путинского большинства деньги – в одном и том же банке под названием «Путинская Россия». Глобальная экономика охотно этот банк кредитует. Но не страхует.

Пистолет нашелся

Создав тандем, кремлевская команда считала, что застрахована до 2012 года. Но в конце тандема горизонт власти сжат страхом-2012. Все плавные, поэтапные, консервативные сценарии сожжены убежденными консерваторами Путиным и Медведевым. Ни тому ни другому нет больше хода вперед. Описывать Москву 2011 года с позиций вечности нельзя – она описывается всплесками страхов у борющихся сил. Иные описания бесполезны.

Недолгий кандидат в президенты-2012 актер Иван Охлобыстин заметил: «Давайте выбирать, кандидат без пистолета и кандидат с пистолетом. Какая разница? Если психованный кандидат без пистолета, подозрительно, с пистолетом – опасно, а не психованный с пистолетом или без пистолета, одинаково». Его юродство раскрыло подтекст опасений тандема.

Победитель не должен получить «все» – но гарантирует ли он безопасность другому? Вопрос Путина – кто я на твоей картинке? Раз меня там нет, картинка – план меня уничтожить!

Никто не пропустит другого к единственному пистолету, пока у тебя самого пистолета нет. Человек может быть другом и очень милым, но пистолет один на двоих! Мил-человек станет единственным вооруженным лицом, даже если ты снайпер. Положим, стрелять ты умеешь, но если не из чего? А друг, положим, и не намерен, зато пистолет у него. Вот где боль, отвлекающая от мыслей о Конституции. Как любой из нас, Путин в этой ситуации думал о главном.

Не о «системе Путина», а о страховке. Он нашел бы способ приятнее провести следующие шесть лет, если бы верил, что может без риска покинуть контроль за исполнительной властью. Ведь Путин не остров, он – материк с несколькими кадровыми архипелагами. Вопрос страховки сегодня стоит для многих, не только для него одного. Тем самым вопрос о гарантиях Путину политически расширился в тему страховки для всего путинского общества.

Новая политическая страховка была последним шансом Медведева стать президентом повторно. Гарантии Путину, объединенные с общероссийской программой правовых гарантий элитам при социальной страховке стране снизили бы риск-2012.

Сейчас этого шанса нет. Как русский здравомыслящий человек Путин не смог игнорировать эту опасность. Но как человек системы Путин отбросил здравомыслие и сыграл ва-банк. Здесь сказались и страхи путинского общества – не видя гарантий, не услышав в свой адрес доброго слова, оно побоялось остаться с Медведевым наедине. Но медведевской России так же скучно и тесно в России путинской; сам же Медведев слишком поздно заговорил.

Так мы все ждали и ждали доброго слова – пока не выяснилось, у кого теперь пистолет. Пистолет есть, но где страховка? Кто нам всем застрахует наши вклады в Государственность? Какая реальная сила их подтвердит? Путин уже не гарантия – ему самому, как выяснилось, нужна дополнительная страховка.

Новая политическая СТРАХОВКА была последним шансом Медведева стать президентом повторно. Гарантии Путину, объединенные с общероссийской программой правовых гарантий элитам при социальной страховке стране снизили бы РИСК-2012.

СУВЕРЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ

Пора бы уточнить предмет суверенной демократии. Он имеет прямое отношение к нашей политической системе – к ее безымянности, ее государственному небытию. Где почти ничего нельзя поделать, где можно орудовать так, будто закона нет и не будет.

Суверенная демократия пришла оспорить этот вопрос. Мы хотели покончить с идейной анонимностью государственной схемы Путина, чаще трактуемой негативно. Ведь Россия, как в 1990-х говорили сетевые гики, это клудж – хреновина, которая почему-то действует, хотя теоретически действовать не способна. Государственность, собранная из осколков всех разбитых властей, какие бывали в стране. Европа выносит поспешный вердикт: Россия – декоративное симулятивное государство, прячущее собственную природу. Она задает уточнения целей власти. Мы говорим: демократия сохранится и конституционный строй свят, но мы развиваем его на своей национальной основе. Мы мучаемся ради того, чтобы на этой богоданной земле, с нашим чертовым русским народом создать власть – власть народа и посредством народа. Суверенная демократия обязалась развиваться в этом именно направлении. Но – не вышло. Нарастает неопределенность. Эта неопределенность выражается в чувстве опасности, в чувстве тревоги.