Гениальные аферы

«Не беспокойтесь, – ответила Эйхенгольц. – У меня комар носу не подточит. Сделаем так: послезавтра в 7.30 вечера мы выедем поездом в Киев. Вы займете отдельное купе в первом классе. Я сяду с вами и сделаю вам маленькую операцию. Хотите на руке, хотите на ноге – как вам будет угодно. Больно не будет, я вам впрысну одно лекарство. Я выйду на первой остановке, а вы поедете дальше.

Часа через два вы выйдете на большой людной станции. И там с криком упадите на платформе и потребуйте, чтобы вас отправили к доктору, так как не можете передвигаться. Непременно постарайтесь попасть к хорошему врачу. Дня через два у вас появится огромная опухоль, никакое лечение не поможет. Рука или нога будут выглядеть совершенно покалеченными.

Но вы не бойтесь, это потом пройдет. Главное – чтобы на вокзале составили протокол о том, что с вами случилось. А у доктора возьмите свидетельство, сколько вы лечились. И после этого подавайте заявление в страховое общество «Саламандра» с приложением всех бумаг. Вас освидетельствуют доктора общества и признают инвалидом. Потом вы получите деньги. Сразу же пришлете мне семь с половиной тысяч рублей, а я вам вышлю векселя. Когда рассчитаетесь с обществом, то делайте два раза в день тепленькую ванну для руки или ноги, минут по пятнадцать. После этого – легкий массаж больного места. Месяца через два будете совершенно здоровы».

Дело близилось к развязке. Надо было хорошо подготовиться к предстоящим событиям. Склауни решил встретиться с местным полицейским приставом, представился, показал отношение, составленное ростовским градоначальником, и попросил оказать ему содействие и подобрать помощника, обладающего не столько физической силой, сколько смекалкой и быстрой реакцией.

От пристава Склауни отправился на вокзал к жандармскому ротмистру, с которым договорился о том, чтобы ему предоставили отдельное купе, а также чтобы назначенный вахмистр утром следующего дня, к десяти часам, пришел на квартиру полицейского пристава.

Вечером Склауни в последний раз ужинал с семьей Эйхенгольц, которая, казалось, была охвачена предчувствием надвигающейся беды, потому вместо обычной непринужденности и веселья за столом в этот день воцарилась напряженная тишина.

После ужина Склауни подписал векселя и показал деньги. Перед уходом Эйхенгольц предупредила своего клиента, чтобы на вокзале он к ней ни в коем случае не подходил и что встретятся они только в закрытом купе.

Утром Склауни пришел к приставу, где его ожидали бравый жандармский вахмистр и помощник пристава. Эти двое должны были незаметно сесть в тот же вагон, что и Склауни, или, в крайнем случае, в соседний. Дальнейшие действия их будут заключаться в следующем: через десять минут после отхода поезда они подойдут к купе, занимаемому сыщиком, и, сильно постучав в дверь, потребуют, чтобы им немедленно открыли. Когда Склауни им откроет, они должны будут охранять лицо, находящееся в купе, и вещественные доказательства, которые окажутся там же.

Наступил вечер. Склауни приехал на вокзал заранее. Эйхенгольц с небольшим саквояжиком в руках ждала его в буфете. После первого звонка Склауни сел в поезд и занял свое место. Эйхенгольц появилась чуть позже. Она сразу же закрыла за собой дверь. После того как поезд отошел от станции, сыщик передал своей спутнице конверт с деньгами и векселями, которые она положила в саквояж.

Настал самый ответственный момент. Мадам достала из своего саквояжа подсвечник со свечой, коробочку со шприцем и маленькую бутылочку с какой-то жидкостью. Склауни снял с левой ноги ботинок и сказал, что укол ему нужно сделать в ногу. Для того чтобы оттянуть время до прихода помощников, Склауни начал испуганно высказывать опасения в том, что и один укол может вызвать заражение, от которого начнется гангрена. Мадам со знанием дела начала его успокаивать, объясняя, что его жизни ничего не угрожает и что ей он может полностью доверять.

Неожиданно в дверь купе кто-то начал громко стучать и требовать, чтобы ему немедленно открыли. На лице Эйхенгольц появилось выражение невообразимого страха. Дрожащими руками она попыталась схватить пузырек, но Склауни тут же пресек попытку уничтожить улики и, оттолкнув мадам, быстро открыл дверь. Осознав свое положение, Эйхенгольц впала в полуобморочное состояние. Склауни приказал вахмистру сесть рядом с мадам, а помощнику пристава – охранять саквояж, обратив их внимание на то, что на его левой ноге нет ботинка.

Помощник пристава приступил к составлению описи всех вещей, которые лежали в саквояже. Эйхенгольц наконец оправилась от оцепенения и неистово закричала: «Ах, ты, змея проклятая!» Далее последовал страстный поток нецензурной брани, при этом преступница рвала на себе волосы и билась головой о стену купе. Склауни пригрозил ее связать и заткнуть ей рот, если мадам не перестанет кричать. Угроза подействовала.