Гений

...Съезд начал свою работу...

Ораторы сменяли один другого, и каждый начинал с того, что в меру своих способностей приветствовал Президента, а потом, как и на всех предыдущих собраниях говорил о природных богатствах страны, добыче газа и зерноводстве...

...Гулам Гусейнли и Фарадж молча сидели в задних рядах.

...Гулам время от времени беспокойно оглядывался, пытаясь найти Дениза.

- Он не придет...-сказал, не отрывая взгляда от сцены Фарадж. - Говорит, ему все это опротивело...

И тогда Гулам Гусейнли вспомнил, как однажды Дениз, по обыкновению стоя у окна скрестив руки на груди, сказал:

- Вся разница между нами в том, что они в этой жизни стоят на черных полях, а мы - на белых...

Писатели среднего поколения еще два месяца назад подготовили резко критические речи против руководства Объединения, вот уже несколько лет безразличного к их творчеству и трудной жизни. На этом основании они собирались требовать отставки этого руководства. Они сконцентрировались в левой части зала и оттуда грозно смотрели на сидящего в президиуме и скрывшего глаза за черными очкам Вафу муэллима...

- Чувствую... что-то произойдет,- не оборачиваясь, тихо сказал Фарадж.

- Что произойдет?..

- Не знаю... - ответил Фарадж. Он оглянулся на Гулама Гусейнли и, испуганно расширив близко посаженные круглые глаза, добавил:- видишь, он хромал...

- Ну и что?..- шепотом спросил Гулам, пожимая плечами.

- Да ведь он никогда не хромал,- проговорил Фарадж, беспокойно ерзая на месте.

...И уже до конца заседания Гулам Гусейнли смотрел туда, в первые ряды, но со своего места мог разглядеть только часть левого плеча Президента.

Самым поразительным было то, за все это время плечо ни разу не шевельнулось. Казалось, Президент ушел, оставив вместо себя пустой пиджак.

...К концу заседания Президент поднялся и, все так же хромая, медленно прошел к трибуне...

...И тогда Гулам Гусейнли подумал, что Президент прихрамывает потому, что ему жмут его до блеска начищенные, новые черные туфли...

...Президент некоторое время помолчал, обводя печальным взглядом полутемный зал, словно искал кого-то, а потом сотрясая зал своим мощным голосом, заговорил об искусстве слова, о достижениях национальной литературы за последние годы.

Он говорил о тонкой душе писателей, кровью сердец создающих свои произведения. Потом перешел на заботу со стороны государства, в которой эти люди нуждаются, а под конец, подняв левую руку, объявил, что отдал распоряжение о выделении квартир всем пятистам пятидесяти шести членам Объединения...

...После подобного сообщения Президента в зале на миг воцарилась тишина...

...И в этой тишине Президент, все так же прихрамывая, сошел со сцены, сложив руки за спиной и ни с кем не попрощавшись, с печальным лицом покинул зал...

...И только тогда стены зала содрогнулись от, аплодисментов, криков так, что Гулам Гусейнли почувствовал, как сжался в спазме его желудок, а на ресницах дрожит набежавшая откуда-то слеза...

...Фарадж не аплодировал, он смотрел на зал, стены которого, казалось, обрушатся от шума, глаза его были полны страха...

***

...На следующий день все правительственные газеты опубликовали новый указ Президента.

Он гласил, что в честь XXXIX съезда Объединения писателей и учитывая заслуги в развитии национальной литературы все члены Объединения обеспечиваются квартирами.

Ближе к полудню из Объединения пришло сообщение, что по личному распоряжению Президента в нагорном квартале города в нескольких километрах от жилого массива на территории, обнесенной высоким забором, для членов Объединения выделено двадцатиэтажное жилое здание в пятьсот пятьдесят шесть квартир...

...В литературных кругах воцарилась странная тишина...

...Гуламу Гусейнли, у которого после этих окутанных тайной событий совершенно расстроились нервы, стал часто сниться этот ужасный дом...

...Вот он стоит, окруженный высоким чуть ли не до неба забором, пятисот пятидесяти шестиквартирный гигант, похожий на серое надгробье. А жители его нежный, легко возбудимый творческий люд - ходят в униформе, желто-зеленых пижамах. А обслуга, - врачи, парикмахеры, киоскеры, продавцы - все в белых халатах.

...И только одному Гуламу Гусейнли не хватило пижамы, поэтому ему не разрешается выходить из дома, и он карабкается на высокое двустворчатое окно, выглядывает оттуда и кричит, зовет Фараджа. А тот в большой не по росту пижаме играет во дворе с другими жильцами в чехарду...

1 Освежающий напиток из кислого молока

2 Одна из центральных улиц Баку, в верхней части которой находится Дворец Президента.