Гений

Завтрак – яичница

Обед – яблоко, ветчина и сыр

Ужин – яблоко, ветчина и сыр

– Вот что мне интересно, так это как он жрал одно и то же каждый божий день. Вот главная загадка.

Воскресенье, 22 января 1967

Завтрак – яичница

Обед – яблоко, ветчина и сыр

Ужин – яблоко, ветчина и сыр

– Довольны? – спросил я. – Не жужжи.

Понедельник, 23 января 1966

Завтрак – овсяная каша

Обед – яблоко, ветчина и сыр

Ужин – яблоко, ветчина и сыр

Макгрет поднял голову.

– За день до этого пропал Алекс Ендржевски.

Я перечитал запись.

Завтрак – овсяная каша

– Я в курсе. Ну и что?

– Так разница же.

– Яичница или овсяная каша? И какая тут, на хер, разница? – Я заметил, что после косяка мы стали несколько свободнее в выражениях. – За каким лядом она нужна?

– Важно, что есть изменение.

– Да, прям огромное изменение.

Макгрет велел мне достать из коробки дело Ендржевски. Внутри была знакомая фотография: короткая стрижка, большие зубы, круглое, как мячик, лицо, курносый нос. Если бы маленькому Алексу удалось вырасти, он бы стал страшилой. Но судьба распорядилась иначе – все запомнили его симпатичным мальчишкой.

– Мы говорили с матерью, – сказал Макгрет, листая дело. – Я помню ее. Она послала сына в магазин. Ну да, и бутылку молока помню.

– Ты вроде говорил, вы нашли следы.

– А кто их знает, чьи они. Там столько людей живет. Может, он его в машину заманил. Предложил, скажем, до дому подвезти. В ту ночь было жутко холодно. Посмотри журнал погоды, сам увидишь.

Я посмотрел. Прогноз обещал снег весь вечер.

– Ну где же ты? – Макгрет рылся в коробке.

– Что ты ищешь?

– Я ищ… ага, вот, послушай. Это его мать рассказывает:

Я отправила Алекса в магазин.

Сержант Гордан.Во сколько это было?

Памела Ендржевски.Около пяти. Мне надо было кое-что купить.

– А кто такой сержант Гордан?

– Мой напарник, – ответил Макгрет, не поднимая головы. Он шевелил губами – читал показания. – Да, да, да, ну, ну же, ей-ей, я помню, она что-то говорила про… – Он не закончил.

– Про что?

– Не там ищу. – Он нашел другую пачку показаний и издал победный клич. – Вот оно!

Я подвинул стул, чтобы было лучше видно. Допрос проводили Л. Макгрет и Дж. Гордан, полицейский департамент, Нью-Йорк, 114 район, 25 января 1967. Свидетель – Чарльз Петронакис, владелец и продавец бакалейного магазинчика, в который мать послала Алекса.

Макгрет.Вы видели мальчика?

Петронакис.Да, я его видел.

М.Когда он приходил?

П.Он пришел минут в пятнадцать шестого.

М.С ним кто-то был?

П.Нет.

Гордан.А в магазине были еще покупатели?

П.Нет.

Г.Вы ничего необычного не заметили в поведении мальчика? Или, может, на улице кто-нибудь вел себя странно?

П.Да нет вроде. Холодно было, и я вообще мало кого видел. Я уже закрывать собирался, когда он пришел. Спросил молока, овсяных хлопьев и сахара. Я ему сказал, что помогу донести покупки до дома, если он пять минут подождет, пока я закрою. Он ответил, что не может ждать, что мама рассердится, если он вовремя не вернется. И ушел.

Я поднял голову и посмотрел на Макгрета. Он обводил карандашом слова «овсяные хлопья».

Глава девятая

У меня не осталось детских воспоминаний об отце. Его почти никогда не было дома. Он очень много работал (и сейчас работает, насколько я понимаю), иногда по восемнадцать часов в день. Разумеется, я не застал эпопеи с тремя предыдущими его женитьбами, и все же позволю себе предположить, что его привычка спать в офисе не укрепляла отношения. Удивительно, как ему вообще удалось меня зачать. Разница в возрасте между мной и моими родственниками говорит о случайности этого события. И для отца, по крайней мере, эта случайность вовсе не была счастливой.