Гений 30 лет Спустя (СИ)

Человек улыбнулся и сказал, что он молодец, но хлеба не получит. Потому что посмел один раз уйти. А значит проявил неуважение, и за это его следует наказать.

Фан Линь ушёл ни с чем.

Почти.

Ещё он ушёл с клятвой, что больше никогда и ни за что не станет на колени.

Второй случай произошёл немного позже.

Как-то раз Фан Линь услышал одну драгоценную мудрость, что на колени можно опускаться только перед своими родителями и перед своим Мастером. Родителей у мужчины не было, а Мастер… Скажем так — был один человек, которого можно было назвать чем-то похожим на Мастера мужчины, но между ними всё было неофициально…

Фан Линь понравился эта поговорка. Он даже решил сделать её одним из основных постулатов, которые поддерживали, подобно колоннам, его гениально-героическую личину. Абстрактная клятвка мужчины не преклонять головы превратилась для него в принцип. И с тех пор мужчина и вправду много лет не падал на колени. Даже когда ситуация его обязывала, даже когда ему выгодно было бы приклонить голову, — он и тогда держал её прямо, пусть даже и в ущерб самому себе. Потому что такой у него был принцип.

И постепенно этот принцип стал для мужчины чем-то действительно важным. Точно также как он сам слился с выбранной просто ради интереса ролью и превратился из обыкновенно и диковатого сорванца в самого настоящего героя, точно также и этот принцип врос в его мировоззрение, и стал для него настоящим.

Даже когда мужчина потерял свои силы, он ещё десять лет не опускал ни перед кем голову. Десять лет он оставался собой, Фан Линем; но под конец этого срока мужчина медленно погряз в отчаянии, он готов был уже на всё, и однажды что-то в нём надломилось, и он таки упал на колени, умоляя одну могучую сущность всё исправить, вернуть ему силы; ради призрачной надежды мужчина поступился своим принципом, и получил ответ:

— Нет.

Именно тогда Фан Линь сломался до конца — он убежал, вернулся на свою родную луну-свалку и стал называть себя Линь Фанем.

Тайи знала про эту историю; она наблюдала ей своими собственными глазами. Она знала, как больно ему было услышать слово нет, когда он лежит на коленях. И всё равно, таков был её ответ.

Девочка неуверенно отвела глаза. По ней было видно, она сомневалась, ей было непросто отказать. Её ручки в бархатных перчатках сжимались и разжимались. Но всё равно она ответила ему: нет. И теперь молчала.

Фан Линь на отказ никак не отреагировал; разве что немного расслабился и поник на земле. Мужчина молчал. Внутри корабля воцарилось колеблющаяся — потому что девушка в чёрном продолжала рубить своим лезвием — тишина. Медленно и безшумно разгорался чёрный браслет.

Как вдруг раздался ещё один быстрый и нежный хлопок — Мая упала на колени. Падение чёрненькой девочки вышло намного тише, чем у мужчины, но сам её поклон был куда более рьяным и даже безумным. Она вдавила свой лоб в пол и быстро заговорила с растерянной Тайи:

— Мисс… Мисс Тай, молю вас, пожалуйста, пожалуйста, помогите мне!

Тайи приоткрыла губки. А Мая не замолкала. Она зажмурилась и продолжала:

— Я прошу вас, пожалуйста, я молю, молю! — её голос перешёл на звонкий, как последняя струна инструмента янцинь, крик, и оборвался. Девочка замолчала, — но всё ещё комнату наполняло её тревожное дыхание. А Тайи в это время напряжённо смотрела на Маю, и снова, когда она уже собиралась что-то сказать, черненькая девочка резко вскинула голову и прозвенела дрожащим голосом:

— Если… Если вы не поможете, я… Я себя наврежу… — после этих слов ЦиньЖуа стала медленно подбираться к своей юной госпоже со спины, а заодно заранее полезла в кормашек, где хранила пакетики с целебным веществом…

— Мастер, Мастер вас действительно ценит… — говорила девочка. — Он собирает все ваши журналы, он беспокоится о вас, он волновался, когда к вам пришёл, он…

Мая вдохнула и ещё раз прошептала:

— Прошу вас.

А потом она резко и глухо стукнулась головой со всей своей силы о пол и крикнула:

— Прошу!

Тайи, лицом совершенно потрясённая и потерянная, глубоко вздохнула; её взгляд опустился к земле, зубки заскрежетали — казалось, она стояла на обрыве, и как безумная металась, пока её подталкивали к самому краю; Фан Линь, к этому времени немного приподнявший голову от пола, наблюдал за ней взглядом исподлобья. Тайи хорошо его знала, это правда, но и он сам понимал эту девочку и довольно ясно представлял себе, о чём она сейчас думает

Ей ведь тоже было жаль ребёнка, ей тоже хотелось помочь, — у Брони было большое сердце. Наверное, если бы Мае действительно угрожала смертельная опасность, если бы не было вот-вот готового нагрянуть Тан Луня, который крайне маловероятно, что решит убить свою внучку, но только создание в чёрном, Тайи бы уже согласилась помочь — но сейчас она ещё мялась. И всё потому что девочка, по всей видимости, тоже дала себе какое-то обещание.