Гений

Юджин с Сюзанной сперва остановились пострелять в тире. Затем они забавлялись бросанием колец. Юджин радовался каждой возможности смотреть на свою возлюбленную, видеть ее прелестное личико, ловить ее улыбку, слышать ее сладостный голос. Одно ее кольцо попало в цель. Каждое ее движение было совершенно, каждый взгляд вызывал в нем трепет наслаждения. Юджин чувствовал себя в раю, ничего общего не имевшем с той жалкой действительностью, которая их окружала.

Покатавшись на «чертовом колесе», они пошли по мостикам дальше. Волнение Юджина передалось Сюзанне, и в ней умолк голос благоразумия, который несомненно посоветовал бы ей бежать. Нужна была какая-то встряска, какой-то внезапный толчок, чтобы она увидела, куда ее несет течение, но этого не случилось. Они очутились у нового дансинга, где танцевали несколько официанток со своими кавалерами, и Юджин предложил смеха ради зайти туда. Снова они танцевали вместе, и, хотя окружающая обстановка была самая жалкая, а музыка отвратительная, Юджин чувствовал себя на седьмом небе.

— Давайте убежим от остальных, поедем в Терра-Марин, — предложил Юджин, вспомнив, что немного южнее на побережье есть отель. — Там очень хорошо. А здесь такое убожество…

— Где это? — спросила Сюзанна.

— Милях в трех отсюда, к югу. Мы можем даже пройти пешком.

Но, окинув взглядом раскаленный пляж, от тут же бросил эту мысль.

— А по-моему, останемся, — сказала Сюзанна. — Здесь все такое жалкое, что в этом есть своя прелесть. Мне интересно видеть, как эти люди веселятся.

— Нет, уж очень здесь скверно, — повторил Юджин. — Как бы мне хотелось иметь ваш здоровый взгляд на вещи. Впрочем, если не хотите, не поедем.

Сюзанна в задумчивости молчала. Убежать с ним? Но их будут искать. Остальные, наверно, и так удивляются, куда они запропастились. А впрочем, это не важно. Ее мать вполне спокойна, когда она с Юджином. Можно пойти.

— Хорошо, — сказала она наконец, — мне все равно, пойдемте.

— А что подумают остальные? — нерешительно заметил он.

— Им это совершенно безразлично, — сказала девушка. — Когда они захотят вернуться домой, они вызовут машину. Ведь они знают, что я с вами. И они знают, что я тоже могу вызвать машину, когда захочу. Мама не рассердится.

Они пошли на вокзал, чтобы поездом доехать до следующей станции. Юджин был счастлив, что проведет целый день вдвоем с Сюзанной. Он не думал ни об Анджеле, оставшейся дома, ни о том, как отнесется к этому миссис Дэйл. Ничего не случится. В их приключении не было ничего предосудительного.

Они сели в поезд и немного спустя очутились в другом мире — на террасе гостиницы, выходившей на набережную. Во дворе гостиницы стояло множество машин, в которых приехали такие же, как Юджин с Сюзанной, любители поразвлечься. Перед гостиницей раскинулась огромная лужайка, на которой высились качели под полосатыми красно-зелено-голубыми тентами, а вдали виднелась пристань, где стояли на якоре маленькие белые катера. Море было гладкое, как зеркало; в отдалении проходили гигантские пароходы, за которыми тянулись пушистые султаны дыма. Солнце ярко пылало, но на террасе, где официанты разносили напитки и всевозможные блюда, было прохладно. На эстраде пел негритянский квартет. Сюзанна и Юджин сперва посидели в креслах, любуясь прекрасным видом, а потом спустились вниз к качелям. Не задумываясь, без слов тянулись они друг к другу, точно под действием какого-то колдовства, уносившего их далеко от реальной жизни. Сидя напротив Юджина на качелях, Сюзанна смотрела на него, — они улыбались или обменивались ничего не значащими шутками, ни словом не выдавая волновавших их чувств.

— Такого дня еще не было в моей жизни, — произнес наконец Юджин с тоской и страстью. — Посмотрите на этот пароход там, вдали. Он кажется совсем игрушечным.

— Да, — ответила Сюзанна. Она дышала неровно, голос ее дрожал. Чудесно.

— Ваши волосы — вы не можете себе представить, как вы хороши сейчас на фоне моря.

— Прошу вас, не говорите обо мне, — взмолилась она. — Воображаю, какая я лохматая! Мне еще в поезде ветром растрепало волосы. Надо бы разыскать горничную и пойти в дамскую комнату.

— Не уходите, — сказал Юджин. — Не покидайте меня. Здесь так хорошо.

— Я не уйду. Я могла бы сидеть так целую вечность. Вот как сейчас — вы тут, а я тут.

— Вы читали «Оду греческой вазе»?[18]

— Да.

— Помните эти строки: «Прекрасный юноша, зачем бежишь…»

— Да, да! — с чувством откликнулась она.

Любовник пламенный, вотще твои порывы
Она недостижима, хоть близка.
Но тем утешься, что пребудет на века
Твоя любовь и эта красота.

— Не надо, — попросила она.

Он понял. Слишком много волнующего было для нее в высоком пафосе этой мысли. Ей стало больно, как было больно ему. Какая глубокая душа!