Гений

Анджела, еле держась на ногах, прошла к себе в спальню. Она была ошеломлена случившимся, она была в ужасе от мыслей, теснившихся в голове, от сознания, что ей не удалось убедить Юджина и изгнать Сюзанну. В горле у нее пересохло, голова раскалывалась на части, сердце бешено стучало, казалось, грудь вот-вот разорвется. Она говорила себе, что Юджин сошел с ума, но вместе с тем только сейчас, впервые за всю свою замужнюю жизнь, она поняла, какую страшную делала ошибку, пытаясь оказывать на него давление. Вот и сегодня все это ни к чему не привело — ни ее ярость, ни властный резкий тон. Она потерпела полное поражение. Провалился и ее план замечательный план, бита карта, на которую она возлагала столько надежд. Упоминание о ребенке, на которое она рассчитывала, как на верный ход, не помогло. Он ей не поверил. Он не допускал и мысли, что это возможно. Он и не подумал прийти в восторг. Наоборот, почувствовал к ней презрение и отнесся к этому, как к хитрости! О, зачем только она сказала ему! Но Сюзанна должна понять, она все узнает, она не может потворствовать этому. Что он теперь предпримет? Он себя не помнит от злобы. Нечего сказать, удачное она выбрала время, чтобы объявить о предстоящем появлении ребенка. Устремив в пространство лихорадочно горящий взгляд, она беспомощно зарыдала.

Когда Анджела ушла, Юджин еще некоторое время задержался в коридоре с Сюзанной. Его лицо осунулось, волосы были взъерошены, взгляд, как никогда раньше, говорил о суровой решимости.

— Сюзанна, — сказал он, взяв ее за руки и глядя ей в глаза, — она солгала мне, солгала подло, жестоко, с наглым расчетом. Она скоро и вам повторит свою ложь. Она говорит, будто ждет от меня ребенка. Этого не может быть! Ей нельзя иметь детей. Это убило бы ее. Она давно уже родила бы, если бы это от нее зависело. Я ее хорошо знаю. Она надеется запугать меня. Она рассчитывает, что вы от меня отшатнетесь. Возможно ли это, Сюзанна? Это ложь, слышите, Сюзанна, ложь, что бы она вам ни говорила! Ах! — Он отпустил ее руку и схватился за горло. — Я больше этого не вынесу. Ведь вы не оставите меня, Сюзанна, правда, не оставите?

Сюзанна смотрела на его измученное лицо, на его красивые, выразительные глаза, полные отчаяния. Она читала в них всю его муку, все его горе, и ей стало больно за него. Он так достоин любви, так несчастлив, судьба незаслуженно преследует его. И все-таки ей было страшно. Но ведь она обещала его любить.

— Нет, не оставлю, — ответила она, не сводя с него доверчивого взгляда.

— Вы никуда не уедете сегодня?

— Нет. — Она погладила его по лицу.

— Утром мы уйдем вместе. Мне надо поговорить с вами.

— Хорошо.

— Не бойтесь ничего. Если вам страшно, запритесь на ключ. Она не посмеет вас беспокоить. Она ничего не сделает. Она боится меня. Возможно, она захочет говорить с вами, но я буду все время здесь, близко. Вы меня еще любите?

— Да.

— И вы согласитесь стать моей, если мне удастся все уладить?

— Да.

— Несмотря даже на то, что она сказала?

— Да. Я верю не ей, а вам. Впрочем, это и не важно. Ведь вы ее не любите?

— Нет. Не люблю, — сказал он. — Нет, нет и еще раз нет! И никогда не любил! — Он устало, но с облегчением привлек ее к себе. — О моя радость, не покидайте меня! И не горюйте. Постарайтесь во всяком случае. Она правду сказала, у меня на совести много грехов, но я люблю вас. Да, люблю и за вашу любовь отдам все на свете. Если мы поплатимся за это, — пусть. Я люблю вас!

Сюзанна продолжала нервно гладить его щеку. Она была бледна, как полотно, но, несмотря на испуг, в ней чувствовалась твердость. Ее поддерживала его любовь.

— Я люблю вас, — сказала она.

— Да? И вы не покинете меня?

— Нет, не покину, — ответила она, не сознавая в сущности глубины обуревавших ее чувств. — Я буду верна вам.

— Завтра все уладится, — сказал Юджин, начиная приходить в себя. — Мы немного успокоимся. Пойдем куда-нибудь и поговорим. Вы не вздумаете уйти без меня?

— Нет.

— Пожалуйста, не делайте этого. Потому что я люблю вас, и нам нужно поговорить и о многом подумать.

Глава X