Гений

— Этого я в двух словах рассказать не могу. Значит, увидимся через четверть часа?

Кристиан подтвердил и отключился. Фритьоф Киршоу всегда нервно разговаривал по телефону. Но сейчас было как-то иначе.

Кристиан отправился на улицу Розенкранца, где в мае они обедали в «Акве» и где он рассказывал Фритьофу о своем проекте «Сехестед». Через день после этого он переслал Фритьофу и его адвокату все важные материалы, и с тех пор от него ничего не слышал до позавчерашнего дня. Позавчера позвонил Фритьоф и сообщил, что адвокат подготовит все к следующей неделе. Кристиану стало немного легче, но его обеспокоила эта внезапная спешка.

Кристиан пересек площадь перед Национальным театром. И тут увидел огромный «мерседес» инвестора. Машина была припаркована с нарушением всех правил — прямо перед входом в «Театральное кафе». Он собирался пересечь улицу перед Парламентом, когда его взгляд упал на большие рекламные плакаты на стене. Они напомнили ему о постановке Сольстада. Может, им с Тессой правда стоит сходить куда-нибудь вместе?

Кристиан подумал об этом и тут же рассердился на себя за то, что книга Сольстада, которую он оставил у себя на столе прошлым летом, так и пропала без следа.

— У меня назначена встреча с Киршоу.

Не удостоив Кристиана взглядом, метрдотель пробежал глазами по линованной тетради и кивнул, приглашая следовать за собой.

— Привет, Кристиан! Садись! Представь, — проговорил Фритьоф, когда метрдотель ушел, — они отдали мой столик кому-то другому. А оставшиеся свободные столики только здесь, в общем зале. И я должен тут сидеть, со всякими… А ведь я им звоню только в том случае, чтобы предупредить, что мне столик не нужен. Но я не стал сильно скандалить. Мне кажется, что и здесь неплохо. Стулья с высокими спинками. Тут мы и пошептаться сможем. Не то, что там. Тебе как? Давай, может, быстренько что-нибудь перекусим несложное. Мне надо вернуться поскорее на работу. Раки? Стейк?

Кристиан кивнул на стейк, и Фритьоф подозвал кельнера. Потом он вынул из внутреннего кармана два сложенных листочка и положил на стол.

— Это самая что ни на есть подробная экспертиза. Твой проект, определенно, обещает стать доходным предприятием. Эти цифры — сплошные предположения, притом что этот издательский концерн находится только на бумаге. Прими это как хороший знак. Как видишь, — Фритьоф разложил перед Кристианом распечатки таблиц, — адвокат дал несколько сценариев инвестирования на два года вперед. Фирма при этом активно действует на рынке. Это же то, что ты хотел, так?

Кристиан кивнул и задумался. Сейчас следовало держать язык за зубами.

— По подсчетам моего адвоката, ценность слияния существующей издательской деятельности СМГ с «Ашехоугом», «Гюльдендалем» к АО «Сехестед», при условии, что интеграция «Скандорамы» не станет известна на рынке, составит приблизительно два миллиарда. Со следующим исходным пунктом: курс «Гюльдендаля» на день покупки плюс бонусы.

Кристиан снова кивнул, и Фритьоф продолжил:

— Давай для простоты представим, что АО «Сехестед» поделится на двадцать миллионов акций и первоначальный биржевой курс составит сто крон таким образом, что общая стоимость на рынке становится два миллиарда, как ты и упоминал. Что действительно касается первоначального курса, то он перейдет к тебе, поэтому считаю, что тебе следует пригласить кого-нибудь из «Маккинси», кто сейчас работает в «Голдман Сахс» и «Морган Стэнли».

Кристиан только кивал.

— Мой адвокат предлагает сделать это исходным пунктом. Он предлагает потребовать опцию на пятьсот тысяч акций, к десяти кронам за акцию. Тогда тебе достанется два с половиной процента от акций общества, и, по-моему, это вполне правомочное требование.

Кристиан снова кивнул и максимально сосредоточился.

— Дано: курс АО «Сехестед» через два года останется тем же, что и на момент создания, то есть сто крон. Тебе придется заплатить всего пять миллионов, чтобы получить пятьдесят. И налог ты заплатишь сорок пять миллионов. И, как видно из этой колонки, удвоение стоимости акции до двухсот крон принесет тебе девяносто пять миллионов прибыли. Если все пойдет по-другому и курс уменьшится вдвое, ты возьмешь двадцать миллионов, а если курс утроится, ты получишь целых сорок пять миллионов.

Кристиан поднял брови. Цифры были определенно больше, чем он предполагал.