Гений

Утром Аля выглядела как кошка, обьевшаяся сметаны. Видимо тоже навестила семью. Ну, что ж, это правильно. К слову, насчет кошек. Мартик тоже материализовался непонятно откуда, и стал назойливо вертеться у Али под ногами, почему-то не пытаясь на этот раз высказать свои пожелания словами.

— Прекрати, Мартик! Хочешь чего, так попроси, — сказала Аля, уперла руки в бока и уставилась на любимца строгим взглядом. Кот немного еще попридуривался, потом уселся и уставился на хозяйку немигающим взглядом. После примерно минуты, он мигнул, смущенно отвернулся в сторону, и в конце концов сдался первым:

— Ну, мяу, — сказал он.

— Лентяй ты, Мартик, — фыркнула Аля, но все же налила ему миску чего-то, похожего на сливки, что он сосредоточенно стал лакать.

— Слушай, а Мартик, он что, углеводородный, что сливки пьет?

— Да, нет, — ответила она, — а почему пьет, это ты у него спроси.

Кот оторвался от мисочки и посмотрел на меня.

— Старые привычки плохо забываются, молодой человек. М-м-мда-м-м… Особенно плохие привычки, — нравоучительно сообщил он. Потом задумался, облизал усы и добавил, — а может и не очень плохие. Еда мне, конечно, не нужна, тем более углеводородная, но по-прежнему приятно.

— А сам сделать, стало быть, не умеешь?

Кот посмотрел на меня взглядом умудренного родителя на подрастающее дите, вопрошающего себя, как же у него оно такое тупое получилось, а потом соизволил ответить вопросом на вопрос:

— А хозяйка на что? — И очевидно решив, что тема полностью раскрыта и исчерпана, вернулся к своей мисочке.

После обязательного чая, Аля махнула рукой и чашки с чайником растворились в воздухе.

— Да, бытовая техника здесь на высоте, — задумчиво вставил я.

— И всегда под рукой, — добавила Аля. — Ну, что готов? В институт?

— Готов. Кстати, а где он?

— Как где? На горе Олимп, разумеется!

Она поднялась скресла и протянула мне руку. Ну, что, первый раз в первый класс, как положено за ручку, коль не с мамой, так… Берусь.

— Прикрой глаза, — говорит Аля, что я и делаю. — Все можешь открыть. Это еще не вход, я тебе хотела сначала с расстояния показать.

Из плотной пелены облаков внизу понимается горный хребет. Примерно посередине несколько неровных заснеженных вершин, сливаясь, окружают подковой язык ледника. Голые отвесные скалы поднимаясь ввысь переходят в белоснежные крепостные стены в стиле средневекового русского кремля с толстыми зубчаными стенами и круглыми башнями с шатровыми крышами, раскрашенными в фантастически чистые яркие цвета, бывающие только на крыльях бабочек и оперении некоторых птиц — синие, зеленые, желтые, алые, настолько яркие, что создают впечатление диснеевского мультфильма… И вся это крепостная стена окружает небольшой город с десятками зданий разных форм, от белоснежного русского храма до прозрачного готического собора, будто сделанного из сверкающего хрусталя. А прямо в центре этой крепостной стены, обращенной в нашу сторону, среди снега видно что-то вроде зеленой лужайки перед парадными воротами. Над ними, на высокой стене переливается по всему фасаду надпись. Нет, не название, лозунг.

«ЖИЗНЬ ДОЛЖНА БЫТЬ ИНТЕРЕСНОЙ!»

С такого расстояния даже трудно сказать насколько велики стены, сама крепость, здания внутри, но судя по лужайке, на которой кажется можно разглядеть отдельные травинки, кажется не таким уж и большим. Но только кажется, потому что, приглядевшись, можно увидеть, что травинки, образующие зелень лужайки перед входом — это на самом деле мачтовые сосны. И только тут захватывает дыхание и начинаешь понимать размеры этого сооружения.

— Это где ж в Греции такая красота?

— Какая Греция? — удивляется Аля, — Это ж все тот же Олимпийский полуостров. Он потому так и назван, что здесь у нас главный кампус. За этим специально проследили, чтоб так назвали, как и старый комплекс в Греции. Туда, кстати, тоже можно заглянуть как-нибудь, но там все так сильно устарело…

— А зачем, чтобы так же назывался?

— А так интереснее.

— Слушай, а зачем крепость? От кого обороняться?

— Не от кого, конечно, но ведь красиво, правда? А еще со стены виды лучше, и бродить по ней в размышлениях здорово. Ладно, полюбовались и хватит, — говорит Аля, — теперь ты это место знаешь, сам сможешь сюда заглянуть, если захочется. Давай теперь прямо в лабораторию.

— А не ко входу?

— Да ты сам погляди на размеры. От такого входа потом отдельно перемещаться придется. Потом еще нагуляешься. А сейчас нам вон к тому белому четырехэтажному современному зданию в форме буквы «П» с чем-то вроде мавзолея между крыльями. Мавзолей — это как раз лаборатория профессора. Нам — туда. Готов?

Привычно послушно закрываю глаза, затем открываю. Так, стало быть это называется «лаборатория». В любом случае, надо запомнить — мне теперь сюда самому придется перемещаться, когда научусь.