Гении исчезают по пятницам

— Это енот. А я тебе говорю про енотовидную собаку. Это хищник из семейства волчьих, понял? Ну и замашки у него соответствующие. Его с енотом не спутаешь. Так вот, такие татуировки делали в Афганистане в одном спецподразделении. Оттуда люди на задание только по одиночке уходили. И возвращались. Насколько я знаю, потеря личного состава у них была два процента. Соображаешь, о чем я? И это только Гудков. Еще неизвестно, что из себя Торопов представляет.

— Когда же рассмотреть успел эту татуировку? — удивился Щербак. — Если еще раньше, не сегодня, то почему столько молчал?

— Только что я ее разглядел. Когда Гудков прикуривал возле клуба.

— Да ты же мимо бежал!

— Но он-то не бежал, — веско сказал Голованов, — он-то медленно подкуривал.

— Слушай, Всеволод, ты начинаешь меня пугать. У тебя у самого-то какого-нибудь зверька нет?

— Мне эти понты без надобности, — просто сказал Голованов, и Щербак знал, что его друг не лукавит и не форсит. — Значит, так, Николай, работай быстро. Как только я скажу делать ноги…

— Ладно.

Адрес Торопова у Щербака был, не зря же Голованов просиживал на лавочке у его подъезда, любуясь на него и на молоденькую докторшу на дереве. Это был хороший кирпичный девятиэтажный дом. Квартиры с высокими потолками, наверняка коммуникации в приличном состоянии. Щербак отметил, что света в окнах Торопова нет, и спокойно вошел в подъезд. Проехал на лифте на два этажа больше чем надо, а потом тихонько спустился по лестнице. Сделал «контрольный звонок», но конечно же в квартире никого не было. Сыщики знали почти наверняка, что Торопов живет один. Щербак быстро разобрался с ключами и бесшумно вошел в квартиру. Свет не включал, на то у уважающего себя взломщика имеется фонарик. Впрочем, какой же он взломщик? Он ведь открывал квартиру ключами хозяина…

Это было типичное жилище холостяка. Но весьма специфическое. В туалете, в ванной, в кухне, везде — вперемешку журналы «Пентхаус», «Хастлер» и западные издания по стрелковому оружию.

Щербак заглянул в холодильник. Жилец явно следил за своим здоровьем: никакой тебе сырокопченой колбасы или супов быстрого приготовления — только свежие овощи, йогурты, минеральная вода, рыба.

Щербак перешел в комнату. Широкая кровать, письменный стол, никаких полок и стеллажей, на стенах — всего две фотографии.

Складывалось впечатление, что квартиру первоначально снимали ненадолго, но застряли тут основательно.

В ящике стола в старой металлической коробке монпансье валялась мелочь: монеты разных стран. Деньги были ангольские, иранские, югославские. Весьма красноречивый набор. Можно было, конечно, предположить, что Торопов — нумизмат в широком смысле слова, любит собирать монеты разных стран и денежные знаки вообще (чему подтверждение — расписки из кожаной папочки), но все же вряд ли, уж очень специфическая была география.

На одной стене висела черно-белая фотография в затейливой рамке: четыре веточки какого-то экзотического красноватого дерева, скрепленные веревками по углам. На фотографии Торопов лет пятнадцать назад в загадочной военной форме стоял в обнимку с каким-то лейтенантом. Прямо на фотографии шариковой ручкой было написано:

«Только работа убережет нас от всех напастей».

Хемингуэевская фразочка, сообразил Щербак. Да вы романтики, господа офицеры…

Характерно, что на другой стене было увеличенное фото того же лейтенанта, только уже в погонах полковника, перетянутое траурным крепом. Вот и уберегла, подумал Щербак. Ясно, ребята, какая у вас работа. Надо сваливать отсюда, пока цел. Прав Голованов, с этими енотами без нужды лучше не связываться.

Тайников с оружием или деньгами сыщик в квартире Торопова не нашел, хотя, положа руку на сердце, не за этим он сюда приходил, так что и искал несколько поверхностно. Главное теперь было ясно: серьезное военное прошлое этих людей довлело над ними и сегодня.

Через полтора часа, сидя дома у Щербака и попивая с чувством выполненного долга свое первое пиво за день, Щербак с Головановым подводили итоги. Хоть в чем-то они наконец продвинулись.

Итак, в бытность свою военнослужащими господа, а точнее, товарищи Торопов с Гудковым не торчали в теплых местечках при штабе, не вывозили имущество Советской армии из Восточной Германии, не торговали украденной со складов техникой, а воевали, воевали и воевали. Судя по их внешнему виду и поведению, их опыт (сын ошибок трудных) никуда не делся, они вполне дееспособны, и, как знать, не превратили ли город-герой Москву в арену военных действий против отдельно взятых мирных граждан? Только уже не из идеологических соображений интернационального долга, как в советские времена, а исключительно за деньги.

— Выводы отсюда можно делать бесконечно, — сказал Голованов, рассматривая на свет пустую бутылку «Гессера», — но сейчас важен только один: убивать эти ребята умеют. Короче говоря, они запросто могли совершить заказное убийство, а может, и серию заказных убийств ученых.

— Но вряд ли они сами искали заказчиков, — заметил Щербак.