Гений из Гусляра

Конечно, изображение с микроспутника не идеальное и многое приходится домысливать, но давайте заглянем в ту самую ночь 27 февраля. В центр Берлина. Кто там крадется к Рейхстагу с канистрой бензина? Неужели сам Геринг? Ну, теперь защитникам фашизма не отвертеться?

Радость Минца по поводу возможностей его открытия росла с каждой минутой.

Что нам неизвестно, но требуется узнать? Посмотрим, своей ли смертью умер Александр Македонский? А Юлий Цезарь?

Нет, куда интереснее узнать, укусила Клеопатра себя за руку ядовитой змеей или это легенда.

Значит, отправляемся в Древний Египет. Но дайте мне дату! Не дают даты. А что нам подскажет энциклопедия? Господи, в ней по крайней мере семь разных Клеопатр! И нужная нам, седьмая, – уродливее всех. Это надо же быть такой некрасивой красавицей!

Минц разочаровался в Клеопатре по прозвищу Филопатра и увлекся Клеопатрой Tea – его поразил на снимке ее бюста чувственный и капризный рот царицы Египта. Затем ему захотелось узнать побольше о хорошенькой Клеопатре Первой, которая, как стало известно, приходилась женой Птолемею V. Так и день прошел.

Минц немало узнал о нравах в Египте и Сирии на рубеже нашей эры, но ничуть не продвинулся в своих исторических открытиях.

На следующее утро Минца посетила Лика Пилигримова, предыдущая жена спонсора. Она нуждалась в деньгах, потому что после развода Пилигримов перестал ей платить алименты и даже раза два посылал к ней киллеров. Но нужно знать Лику, чтобы понять – эти киллеры кончили свои дни в канавах, а сам Пилигримов, собрав что успел из своих миллионов, рванул на Капри.

– Привет, дедушка! – воскликнула Лика. Она вошла в кабинет великого ученого и повела плечами мастера спорта по плаванию брассом. Потом сбросила туфли с ног женщины-штангистки и прижала Минца руками акробатки к груди кормящей неандерталки. Притом следует признать, что Лика не лишена скромной женской прелести, недаром она ведет прогноз погоды на местном телевидении.

– Чего изобрел, Лева? – спросила Лика, отпустив Минца на волю и закуривая сигару. – Мне бабки нужны до полного капута. Дай нажить миллион.

– Нет, – сказал Минц, гладя коленку своей любимой Лики. – Мое новое изобретение некоммерческое. Оно должно помочь школьникам одолеть историю.

– Поведай, не стесняйся! – взмолилась Лика. – А вдруг я чего смогу из него высосать?

– На этом экранчике, – сказал Минц, – ты можешь увидеть то, что наблюдает в данный момент мой хроноспай.

– Это еще что за чувак?

– Хроно означает на древнегреческом – время. Хронос. А спай – по-английски – шпион. То есть все вместе – временной шпион.

– Ага. И на разных языках, чтобы никто не догадался. И кончай меня щипать, старый греховодник!

– Я не щипал, я гладил, – поправил женщину Минц.

– И что же ты смотришь ради несчастных школьников?

– Я могу проверить любой момент прошлого, – пояснил Минц. – Стоит только настроить хроноспай на нужный объект, и мы все увидим. А знаешь, Лика, порой это даже важнее, чем заглядывать в будущее.

– Ну не скажи. В прошлом я уже все купила и всем отдалась. А в будущем меня ждет принц в волшебном замке. Две большие разницы.

– А я полагаю, – сказал Минц, – что некоторым людям хочется узнать прошлое, а другие заинтересованы в том, чтобы его утаить.

– Это какие же люди?

– Во-первых, историки, – сказал Минц.

И тут его посетила великолепная мысль:

– А во-вторых, следователи и сыщики! И не надо будет теперь разгадывать преступления. Достаточно взглянуть на преступление с птичьего полета – и дело сделано. Можешь передавать убийцу в суд.

– Что-то ты глупое несешь, – произнесла Лика. – Кто тебе поверит?

– А верить и не надо. Пленка с этого экрана будет признана судебной уликой. В конце концов всегда можно повторить подсматривание прямо в зале суда.

– Ловко, – сказала Лика. – Может, это поважнее, чем детские уроки истории.

– А представь себе, – все более распалялся Лев Христофорович, – что теперь будут упрощены поиски кладов! Допустим, зарыл Степан Разин сокровища персидской княжны под своим одноименным утесом. Мы с тобой заглядываем в тот момент прошлого и видим – ага, вот они, под тем лежачим камнем! И сокровища наши.

– Славно, – согласилась с Минцем Лика. – Но не очень интересно.

Хоть Лика и была на редкость корыстной женщиной, но в ней жила и другая натура – а именно романтическая.

– Что же неинтересного? – удивился Минц. – Что может быть интереснее подвигов капитана Кидда или сокровищ Александра Македонского?

– Жизнь, – ответила Лика. – Любовь.

Она шумно вздохнула. Поднявшийся вихрь смел со стола бумаги профессора.

– Конкретнее, – потребовал Минц.

– Можно и конкретнее. Хочу проверить, была ли на самом деле та персидская княжна и правда ли, что дружки-гомосексуалисты из ближайшего окружения народного героя заставили его выбросить девушку за борт.

Минц почесал лысину.