Гений из Гусляра

Лукерья принесла им большую сковородку, они стали есть ложками, нахваливали, а Лукерья спросила:

— А ты, Ромочка, тоже весь в медалях, да?

— Он у нас еще молодой, — засмеялся Тимур.

У него морщины разгладились, волосы потемнели, приходилось красить себя в седой цвет и рисовать морщины фломастером, чтобы люди не подозревали колдовства.

— А аннигиляции проходил?

— Шла бы ты, женщина, отдыхала, чай нам завари, — рассердился почему-то Ромочка.

А Тимур сказал:

— Аннигилируем мы планету только в случае неудачи мирных способов. Или если очень сильное сопротивление. А так обычно обходимся мирным путем.

— Вот и правильно, — согласилась Лукерья и пошла ставить самовар.

Вслед ей послышался тихий смех гостей.

Пускай смеются, подумала Лукерья, с мужиков чего спросишь? Ведь эта порода человечества далеко уступает женщинам по способностям.

А из комнаты слышалось:

— По Пьяному Бору картина положительная. Шестнадцать и три.

— Не скажи, в штабе могут не одобрить. Энергичнее надо работать.

— Как, прости, энергичнее? Куда уж? Ведь люди чаще помирать не стали.

— Надо им помогать, — твердо сказал Тимур.

— Нет! — возразил Матвей. — Только в крайнем случае. И с санкции вышестоящих органов. Так мы можем все дело завалить.

— Ты нелогичен, — сказал Тимур. — Здесь присутствует наш товарищ, который получил тело, потому что мы помогли его предшественнику кирпичом по темечку...

— Ш-ш-ш! — вскинулся Ромочка. — Зачем ты так громко?

— А я думаю, что она отлично знает или хотя бы догадывается, — сказал незнакомый пришелец. — Она сама просила.

Лукерья так и замерла у самовара. Хотела его взять и в комнату нести, но руки онемели.

Одно дело нутром чуять или даже что-то подозревать. Но ведь она на самом-то деле не желала смерти настоящему Ромочке, а получается, что она соучаствовала?.. А может, шутят они? Мужики, бывает, соберутся и травят всякие байки. Надо бы пойти и прямо вопрос поставить: убили Ромочку или случайность с кирпичом вышла?

Но никуда она, конечно, не шла. Как ты пойдешь к бандитам, хоть и с культурными целями, а они тебе скажут: да, убили, по твоей просьбе, и ты молчала, потому что твой Ромочка тебе наслаждение доставлял.

— Интересно, — услышала она голос Тимура, — как там у наших в Москве дела? Там ведь две или три дивизии работают...

— Там трупиков хватает! — ответил Ромочка. Слышно было, как он отодвинул стул и пошел на кухню.

Как увидел Лукерью, сразу понял, что она все слышала.

— Это была шутка, — сказал он. — Мы пошутили. Я сам погиб.

Но Лукерья ему уже не верила.

В глазах у нее стояли слезы.

И смотрела она на Ромочку с любовью.

Как ее понять? Да, она знала уже, не сомневалась, что смерть ее мужа — дело рук пришельцев. И неизвестно еще, сделали ли они это из сочувствия к ней или потому что выполняли план по трупам с непонятной для Лукерьи целью.

На кухню вошел Тимур.

— Я думаю, что тебе не стоит строить иллюзии, — сказал он. — Никакие мы не культуртрегеры и не филантропы. В политике таких не бывает. Нам нужно жизненное пространство, и мы с этой целью вторгаемся на удобные для нас планеты, внедряемся в жителей, а потом, когда нас уже много и мы получаем доступ к важным объектам, то оставшихся в живых аборигенов мы уничтожаем или в лучшем случае порабощаем. Третьего не дано.

— А я? — пискнула Лукерья.

— В каждой войне есть предатели, — сказал Тимур. — Одни предают за деньги, а другие — за идею.

— А я? — Лукерья как-то сразу смирилась со своей предательской сущностью.

— Ты, будем считать, идейная, — сказал Тимур.

— Спасибо. Вы меня убьете?

— Мы тебя уже поработили, — засмеялся Матвей. — Со временем я тоже на тебе женюсь.

Все они захохотали. Но Лукерье показалось, что Ромочка смеется не так нагло, как Матвей. 

8

Днем Лукерья на службу не пошла. Пускай сами помирают, все равно человечеству жить осталось немного.

Она пошла на почту.

Попросила там лист бумаги и конверт.

Написала сверху листа:

«Президенту Российской Федерации в собственные руки».

— Должен же кто-то мне поверить, — прошептала она. В милицию она не пошла, не доверяла. Может, там уже пять пришельцев с погонами ходят. А вот президент вроде свой, высказывается против террора.

Она сидела и думала, как начать письмо, чтобы президент поверил.

Но додумать не успела.

Тонкая юношеская рука протянулась через ее голову. Василий взял листок и скомкал его.

— Не надо, Лукерья Маратовна, — сказал он. — Никуда вам не деться.

Лукерья вскочила, сначала испугалась, но потом взяла себя в руки и зашипела, как змея, источая яд:

— А ну мчись отсюда, физик недоделанный! Сейчас такой крик подниму, что народ вас на вилы возьмет! А ну!

— Не надо, Лукерья, — прошептал юноша. — Ну зачем так! Вы же наша союзница, вы же одна из нас!

— Неужели не убьете?

— Да что вы! Как можно!

Лукерья с размаху шлепнула ладонью Василия по щеке и пошла на улицу.

Василий трусил сзади, но подойти боялся.

Тут Лукерье встретился Михаил Стендаль, редактор газеты «Гуслярское знамя», человек неподкупный и старожил. Шел он рука об руку с Корнелием Удаловым.

— Миша! — воскликнула Лукерья. — Ты знаешь, что нас не сегодня-завтра инопланетяне покорят и истребят, как крыс.