Гении места или Занимательная география (СИ)

Иногда ему приходили крамольные мысли: может быть, это чья-то злая шутка? И никаких кифэйев не существует? А над ними просто ставят какой-то эксперимент – над ним, отцом, матерью, сестрой. Потому что других Хранителей Мо не видел никогда. Может ведь быть такое, что это все неправда? Незаметно дают какие-то лекарства, рассказывают странные байки, а им кажется, на фоне приема лекарств, что они что-то могут. Ведь подтверждений никаких. Кифэйи? Где они? Мать, отец, сестра, причем и отца, и сестру он почти не видит теперь – слишком далеко их Обители. Можно ведь усомниться? Можно. Но теперь все сомнения развеялись, вот они, доказательства, в двух шагах от него.

Его словно магнитом тянет к ним, и он не сопротивляется, подходит близко, разглядывает жадно. Девушки примерно на полголовы ниже его. Очень похожи между собой, прически только разные – у одной волосы накоротко и кое-как обкромсаны, такое ощущение, что она это делала сама перед зеркалом не очень острыми ножницами, у другой, наоборот – вольно заплетенная коса. И глаза немного разные – у той, что с длинными волосами, темнее.

Та, что с короткими волосами, протягивает руку и касается сначала его виска, потом проводит по щеке. Он невольно поворачивает лицо к ее ладони, совершенно неосознанно, словно подставляясь под эту неожиданную ласку. Голова ничего не соображает, кроме одного – это пальцы другого кифэйя сейчас касаются его!

- Настоящий, – произносит девушка. – Он настоящий...

Мо не может оторвать от них глаз, переводит взгляд с одной на другую. Поднимает руки.

- Можно?

- Только осторожно, – с едва уловимой усмешкой отвечает та, что с длинными волосами. И он касается неровно обрезанных коротких прядей – левой рукой. И толстой гладкой косы – правой. И выдыхает ответным эхом:

- Настоящие... настоящие Хранители...

Почти незаметное движение головой одной из них – и он поспешно убирает руки.

- Ну, раз мы уже обнюхались, предлагаю перейти к нормальному общению, – даже если не смотреть на них, он уже точно знает, кому принадлежат эти насмешливые интонации. – Как ты здесь оказался, эстонец Магомед?

- Мо, – он почему-то реагирует на имя. – Меня все зовут Мо.

- Лина.

- Мика. Итак, Мо, повторяю свой вопрос: как ты здесь очутился?

Однако, кое-кто решил, что он здесь главный. Но вопрос действительно важный.

- Не знаю, – для подтверждения своих слов пожимает плечами. – Был дома, у себя в квартире. Собирался говорить с отцом. Потом... не знаю, головокружение... или обморок... потом понял, что лежу тут... на снегу. А вы как?

- Таким же образом, – усмехается та, что с длинными волосами, Мика. – Шел, поскользнулся, упал, потерял сознание. Очнулся – лес.

- Вы... не отсюда? Не из этих мест?

- Знать бы еще, где мы... – задумчиво тянет Мика.

Умением точно “геопозиционироваться” владели все кифейи. И сейчас, они осознали вдруг, это умение наглухо молчало.

- Я не знаю, где мы, – отвечает растерянно Мо.

- И я не знаю, – эхом отвечает Лина. – И вообще, странно как-то... Будто оглохла я. И ослепла. И... – она вдруг замерла. И, спустя пару секунд: – Их нет!

- Кого нет?

- Мика, попробуй ты! – Лина хватает сестру за руку. – Позови маму! Или отца!

Пока Мика сосредоточенно хмурит лоб, Мо пробует то же самое. И гадкое предчувствие ледяным панцирем сковывает сердце. Лина права – их нет! Будто никогда не существовало их – матери, отца, Альки. Тишина. Их нет. Нет и никогда не было. Только что он радовался, что увидел двух Хранителей. И спустя пару минут лишился семьи. Нет! Этого не может быть! Его начинает бить крупная дрожь.

- Что, тихо? – это Лина.

Он может лишь кивнуть.

- Что это за дрянь такая?! – голос Мики звучит гневно. – Куда все делись?! – И, резко меняя тему: – Мо, прекрати трястись! Тебе холодно? Плохо?

Он в промокшей насквозь на спине рубашке в зимнем лесу, в котором не пойми как оказался, только что потерял возможность связаться со своими родными. Плохо ли ему? Да вообще зашибись!

- Держи, – Лина протягивает ему куртку, невесть откуда взявшуюся в ее руках.

- Что? Откуда?

- Белье снимала с веревки, когда это все случилось, – усмехается вдруг Лина. – Думала, пуговицу надо бы пришить. Не успела. Так что без пуговицы, и фасон не мужской... Но другой нет, не обессудь.

В куртку Лины он едва вошел плечами, чем даже развеселил девчонок. А что им еще оставалось делать? Не плакать же? Вокруг тем временем уже совсем рассвело, весело зачирикали птицы. А они втроем на поваленном бревне сели держать военный совет.

Спустя час беседы они совершенно окоченели, узнали друг о друге много нового, хотя им все было ново во впервые встреченных в жизни других кифэйях. Но так и не поняли, что с ними произошло. И только ли с ними. Одно было ясно: надо куда-то двигаться. Знать бы еще – куда.

Они брели по зимнему лесу несколько часов. Устали, вымотались. Умение ориентироваться на местности так и не проснулось. На их ментальный зов по-прежнему никто не откликался. Сели на очередной привал, на очередное бревно.