Гений (СИ)

Он вышел из транса, успев увидеть, как отъезжает последняя карета пожарной охраны с огромной бочкой, их ехала по улице целая вереница, все пустые. Вокруг толпились люди в форме, полицейское оцепление удерживало зевак, которые чуть ли не в окна лезли. Королевский пожарник уже разговаривал с кем-то из своих, Барт уточнил, нужен ли он ещё, его отпустили и он телепортировался к Двейну.

Двейн стоял над носилками со страшно обгоревшим Шеном. Барт сначала замер в ужасе, потом понял, что Шен стоит рядом, в брезентовом костюме, подписывает какие-то бумаги. Возле носилок суетился незнакомый врач, Барт предложил ему пополнить резерв, врач согласился, он пополнил, посмотрел на Двейна. Двейн посмотрел на Шена, Шен не глядя махнул рукой:

— Пусть идёт.

Двейн осмотрел Барта с ног до головы, спросил:

— Ты в порядке? — Барт кивнул. — До завтра свободен, можешь пропустить пары до обеда, отсыпайся. Иди.

— Есть. — Он поклонился Шену, потом Двейну, и телепортировался в свою комнату в общаге.

В общаге был бардак, милый и привычный, Барт смотрел на валяющиеся вещи и почему-то оценивал их с точки зрения горит/плавится, представлял волны полупрозрачного малиново-фиолетового пламени, текущие по стенам к потолку.

«Нет, так я точно не усну.»

Он телепортировался на базу, в раздевалку, взял из шкафчика полотенце и пошёл мыться, радуясь, что он в душевой один. Вымылся весь, переоделся в сменную форму, свою провонявшую дымом одежду отправил телепортом в комнату в общаге, посмотрел на себя в зеркало.

«Кан Барт, боевой маг спецкорпуса. Стажёр, но об этом не обязательно всем сообщать. Двейн сказал, „наш лучший маг“. Приятно.»

Он старался не думать о лице того обгоревшего человека, которого он принял за Шена, старался представлять что-нибудь другое, что-нибудь яркое.

«Мне срочно нужен чай.»

Он проверил, что всё застёгнуто, пригладил волосы и телепортировался на кухню к Эльви.

* * *

3.30.7Б Жёсткие условия дружеских отношений с Эльви

Эльви сидела за столом и что-то читала, вещи из сундука были убраны, сундук стоял на подоконнике закрытый, чай стоял на столе, разрезанный торт лежал нетронутый, вся посуда стояла так, как будто гостей ждали вот-вот, китель был сложен аккуратно, а не так, как Барт его бросил. От ощущения, что его ждали, стало так приятно, что он забыл всё, что собирался сказать, просто стоял и смотрел на этот накрытый стол и на этот чай. Эльви подняла голову, закрыла тетрадь и осмотрела Барта с головы до ног, медленно, как будто видела больше, чем он видел в зеркале. И строгим осуждающим тоном спросила:

— Всё нормально?

— Ну… почти? — от её тона у него включились детские навыки самого слабого иждивенца в стае, он ненавидел их, но они помогали оставаться целым — умение отвечать на любые вопросы максимально расплывчато и следить за реакцией старшего, чтобы в любой момент изменить показания, переврав их так, чтобы они ему понравились и он не разозлился. Судя по лицу Эльви, ответ был неправильный, Барт изобразил миленькое виноватое лицо и уточнил шёпотом: — Нет? А что?

Её лицо чуть смягчилось, самую малость, недостаточно для того, чтобы он расслабился, но всё же. Она устало вздохнула и с недоверчивым удивлением качнула головой:

— Серьёзно, ты не помнишь? У тебя опять перемкнуло?

— Что? — он изобразил ещё более милое и заранее виноватое лицо, Эльви мрачно указала пальцем на свою щёку, Барт вспомнил и хлопнул себя по лбу, тут же складывая ладони умоляющим жестом и опуская голову: — Чёрт, прости! Да, это опять. Я правда иногда туплю по-страшному, особенно когда пугаюсь. Прости. Моя сестра требовала её целовать перед уходом и после прихода, прям требовала, я подозреваю, что она проверяла таким образом, что я не пил и не курил. Я не знаю. Но она требовала, я привык. Не та сестра, которая пирог пекла, а другая сестра, родная. Но сейчас я с новой сестрой это тоже делаю, ну, с одной из. Вторая меня бы ударила, наверное, если бы я это сделал, — он нервно улыбнулся, представив на секунду, что целует на прощание Эйнис, это было что-то очень странное.

Эльви посмотрела на него молча пару секунд, вздохнула и сказала тихо, но категорично, как приказ о расстреле того, с кем можно было бы наладить контакт, если бы он не был идиотом:

— Я в следующий раз тоже ударю. Учитывай, пожалуйста.

Барт перестал изображать милого дурачка и спросил взрослым серьёзным тоном:

— Ты чего? — Она молча отвернулась, он развёл руками: — Да ладно тебе, это же ерунда.

— Нет, это не ерунда. Это не нормально, Барт, целовать всех подряд потому, что у тебя перемкнуло. Веди себя прилично, правила придумали не дураки, если для тебя слишком сложно их понять, то не утруждайся, просто соблюдай и всё, целее будешь.

Он округлил глаза ещё сильнее — он правда не думал, что это что-то настолько серьёзное, сказал окончательно сдавшимся и неконфликтным голосом: