Гений Сталин. Титан XX века (сборник)

Убежден, что ничем иным, кроме узкого ума, замахнувшегося на роль светоча коммунизма, объяснялось и «развенчание» Сталина, устроенное Хрущевым на ХХ съезде партии. Каким бы ни был Сталин – хорошим или плохим, судить его, гения, могло только время, а никак не Хрущев – мелкий человек, все образование которого сводилось к тому, что он, по его собственному признанию, «одну зиму учился у попа за мешок картошки».Сегодня много говорится о личных мотивах, двигавших при этом Хрущевым. Еще В.М. Молотов в свое время заявлял:

Хрущев вообще был противником Сталина. Сталин – все и вся, а в душе – другое. Личное озлобление его на любые шаги толкает. Озлобление на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли фактически. После этого он на все идет, только бы запачкать имя Сталина.

Все-таки представляется, что личные мотивы играли второстепенную, подчиненную роль в этом вопросе. Советское руководство ведь не в бирюльки играло, а делало серьезную работу, причем, естественно, было много трудных решений и соответственно взаимных претензий на персональном уровне. Например, у Молотова, Калинина и Поскребышева были репрессированы жены, у Микояна арестовывали сыновей. Однако «клеймо мужа врага народа» не мешало М.И. Калинину возглавлять Советское государство, пользуясь при этом безграничным уважением и имея кристально чистую большевистскую репутацию, а тому же Молотову оставаться верным сталинцем до гробовой доски.

Почему здесь так подробно говорится про Хрущева?

Конечно, не для того, чтобы просто заклеймить его позором. Важно понять, что мотивация членов Политбюро отнюдь не сводилась к плотоядному, мещанскому стремлению «захапать» власть, как это нередко пытаются изобразить. Если бы соратниками Сталина по жизни руководила только потребность удовлетворить личные амбиции, кому-то отомстить или предаться разгульной жизни с балеринами и цыганами, то они, придя к власти, повели бы себя не как Хрущев, а засели бы пауками в Кремле и стерегли свою власть, подобно тому как руководство Северной Кореи оберегает идеи чучхе.

Вообще версия о том, что в гибели Сталина может быть повинно личное озлобление Хрущева или аналогичные мотивы кого-то еще из членов Политбюро принижает историю великой судьбы Сталина. С такой точки зрения его гибель выглядит как пошлая «бытовуха».

Необходимо признать, что при всех своих недостатках соратники Сталина были другими – более сложными и неоднозначными людьми.

Закон стаи

«Акела промахнулся! Акела промахнулся!…Двенадцать лет я водил вас на охоту. Теперь я промахнулся. Вы вправе убить меня. И потому я спрашиваю: кто из вас подойдет и прикончит волка-одиночку?» (Р. Киплинг «Маугли»).

Еще в годы Великой Отечественной войны Сталин, невообразимо перегруженный работой Верховного Главнокомандующего, вынужден был делегировать своим соратникам чрезвычайно широкие полномочия. Члены Государственного Комитета Обороны, большинство из которых одновременно являлись членами Политбюро, возглавили отдельные направления внутренней политики, включавшие целые «кусты» отраслей народного хозяйства, обороны и государственной безопасности.

При этом произошло заметное перераспределение влияния от старой сталинской гвардии (В.М. Молотова, А.И. Микояна, Л.М. Кагановича и К.Е. Ворошилова) в пользу более молодых деятелей – Н.С. Хрущева, а также Л.П. Берии, Г.М. Маленкова, Н.А. Булганина, Н.А. Вознесенского и А.Н. Косыгина, избранных членами Политбюро ЦК ВКП(б) уже после войны.

Любопытно, по какому принципу среди членов советского руководства выделялись при этом неформальные лидеры. Известно, что после Победы людей в Советском Союзе оценивали в основном по вкладу, который они внесли в разгром Германии. Фронтовики ходили гоголем: лучшие должности, места в университетах, самые красивые девушки – все было для них. Члены Политбюро в этом отношении оказались вполне обычными людьми. Наиболее активно и дерзко проявляли себя те из них, кто прошел суровую школу войны – участник битв за Москву и Кавказ Берия, соратник Жукова по обороне Москвы Булганин и особенно – крепко тертый под Сталинградом, Харьковом, Киевом и на Днепре Хрущев. И напротив – «тыловики» Молотов, Микоян, Андреев, Косыгин и Каганович вели себя пассивно и осторожно.