Баграмян описывает Парусинова с присущей ему деликатностью, подлинное же отношение Ивана Христофоровича, еще в 1923 году командовавшего полком, блестяще окончившего Академию Генерального штаба, к его новому командарму понятно. Обращает на себя внимание и слишком подробное описание внешности Парусинова, свидетельствующее о том, что все достоинства командарма ею лишь и исчерпывались.
Впрочем, благодаря здоровому в целом организму нашего общества и государства, здоровому кадровому составу армии случаи, подобные приведенному выше, были не так уж и часты. Правда, в качестве доказательства обратного либеральная печать то и дело приводит слова Ф. Гальдера, записавшего в дневнике в начале войны: «Русский офицерский корпус производит жалкое впечатление. России потребуется 20 лет, чтобы он достиг прежнего уровня». Но можно ли относиться серьезно к таким документам после того, как русские, в очередной раз, побили прусских? Да как побили!
Немало разговоров идет и о том, что наша армия в результате репрессий оказалась запуганной, а ее командный состав утратил уверенность и инициативу. Здесь, как говорится, каждый судит по себе – кого-то ведь можно из-за угла мешком напугать. Следуя этой логике, Рокоссовский должен был с началом войны, боясь расстрела, спрятаться в кустах, а комдив Баженов не показывать Чкалову (Чкалову!!!) свой характер, а описаться от одного вида АНТ-25.
Еще один пример. В 1940 году Сталин выступал перед выпускниками военных академий. За пару дней до этого, листая конспекты своего приемного сына Артема Сергеева, он обнаружил, что командиров-артиллеристов обучают на еще дореволюционной материальной части, давно снятой с вооружения. Когда Сталин упомянул об этом в ходе своего выступления, с места раздался голос начальника Артиллерийской академии: «Да сейчас это уже не так!» Сталин, разумеется, раздраженно возразил: «Я знаю, о чем говорю!» Это что же такое! Мало того, что Сталина перебивают, перебивают с места, так еще и обвиняют в некомпетентности, по сути, подвергая сомнению все его выступление! На государственной службе есть закон – исполнитель всегда знает ситуацию лучше начальника, но поправлять начальника даже один на один не имеет права. Любое уточнение должно подаваться со ссылкой на свежие данные, которые «мы не успели вам доложить», и т. п. Таким образом, неточность начальника принимается исполнителем как бы на себя, авторитет начальника не страдает.Вы можете представить себе, чтобы во время, скажем, ежегодного Послания Федеральному собранию какой-либо депутат крикнул Путину (Медведеву): «Нет! Что за пургу вы нам метете!» Представили? Вот, собственно, и все, пожалуй, о репрессиях в РККА.
Общественная истерия – кто виноват и к чему она привела?
Между тем с расширением круга репрессий советское общество все больше охватывали невиданные прежде шпиономания и истерия. Этот массовый психоз имел в своей основе прежде всего объективные обстоятельства.
Начнем с того, что население СССР в недавнем прошлом пережило колоссальный стресс в связи с событиями Гражданской войны, периодом безвременья и разрухи. В результате коллективизации и индустриализации миллионы людей были стронуты с места, а население городов в значительной мере обновилось за счет выходцев из деревни. Вполне естественно, что эти люди, занявшие должности в органах управления, ЧК и на производстве, все еще оставались крайне подверженными предрассудкам.