Гений Сталин. Титан XX века (сборник)

Обратите внимание – «я больше не враг». Дело здесь даже не в формальном признании, а в подходе, ненормальной растяжимости моральных границ – вчера он враг, сегодня не враг, а что завтра?

Касаясь личности Зиновьева в период расцвета его карьеры, бывший торгпред СССР в Ревеле Г. Соломон вспоминал: «Я помнил его (Зиновьева), встречаясь с ним несколько раз в редакции «Правды» еще до большевистского переворота: это был худощавый, юркий парень… теперь это был растолстевший малый, с жирным, противным лицом, обрамленным густыми, курчавыми волосами и с громадным брюхом… Этот ожиревший на выжатых из голодного населения деньгах каналья едва говорил, впрочем, он не говорил, а вещал…» Г. Соломон также свидетельствует, что в конце 1920-х годов регулярно отправлял из Ревеля в личный адрес Зиновьева грузы, состоявшие из деликатесов, иностранной парфюмерии, украшений, одежды и т. п. Объем этих грузов исчислялся вагонами. Стоит ли удивляться, что ради возвращения к такой жизни Зиновьев мог заявить суду: «Троцкизм – это разновидность фашизма, а зиновьевизм – разновидность троцкизма».

Примечательна и характеристика, данная сотрудницей Коминтерна Анжеликой Балабановой другому подсудимому – Карлу Радеку, поскольку ее высказывание не связано с арестом, а относится к более раннему периоду. Заметим, что Балабанова, как и Радек, по национальности еврейка и ее позиция не может объясняться неприязнью на национальной почве.