Гений страсти, или Сезон брачной охоты

– Кто вам об этом сказал?!

– Не знаю. Кто-то сказал… Я зашла в комнату к молодым.

«Молодыми» Тамара Петровна называла Никиту, Марка и Ульяну. И кто-то из них это сказал…

– Во-первых, данная информация – враки. Мы не закрываемся! А спокойно функционируем в прежнем режиме. И в прежнем составе. Григория Наумовича никто не увольнял, и он сам увольняться не собирается. У него просто сдали нервы. Как и у всех нас. Простим ему эту слабость.

– Но мне кажется, что настроен он был очень решительно, – возразила главбух.

– Вам именно показалось. Идите к себе, Тамара Петровна, и работайте. А договоры занесите мне через десять минут.

– Хорошо.

Главбух скрылась за дверью, а я крепко обхватила чашку ладонями, пытаясь согреться. Мне внезапно стало очень холодно, даже озноб пробежал по телу.

Гриша настроен весьма решительно… Гриша, который не обидит и мухи и панически боится любого конфликта в зародыше… он ведь всегда говорил, что худой мир лучше доброй ссоры, и бросался первым на «амбразуру» – то есть на кипу доводов – недовольных клиентов… Значит, я его допекла, значит, своим недоверием и недавними подозрениями я довела его до последней точки. И если Гриши… не будет… то что же тогда будет со всеми нами? Я так привыкла, что «Белый квадрат» – это я и Гриша, или наоборот – Гриша и я, что рекламного агентства без Гриши я просто себе не представляла.

Мне следует срочно собраться с мыслями и вернуть его. Обязательно!

Я позвонила Грише несколько раз подряд, но он был «недоступен». К домашнему телефону он тоже не подходил. Наверное, обиделся всерьез и теперь сидит где-нибудь в кабаке и заливает горе вином. Пропала Ирочка, да и я, со своей стороны, нанесла ему чувствительный удар.

Рабочий день тянулся невыносимо долго. Пару раз ко мне заглянула Тамара Петровна, я подписала бумаги и выслушала ее жалобные реплики: «Все не так!» Это я знала и без нее! Все остальное время я пыталась уйти с головой в работу и как-то отвлечься от тревожных мыслей. Ирочка не объявлялась, и с каждым часом призрачные надежды на то, что она просто что-то легкомысленное «учудила» и «взбрыкнула», таяли. Я осознала наконец, насколько все серьезно и в какой дикий переплет я попала. Человеческая психика так уж устроена, что в самый первый момент срабатывают защитные механизмы и ты отказываешься верить в то, что все ужасно, а вот потом… Начинается ломка, и до тебя доходит: как же все хреново!

«Молодняк» работал в своей комнате. В обеденное время ко мне заглянула Ульяна. Она спросила, как дела, и я ей вкратце обрисовала наше положение. Когда она поинтересовалась, не вернули ли нам ролик, я отрицательно покачала головой. И что теперь будет, задала она вопрос. Это вызвало у меня приступ раздражения. Я и сама ничего не знала, и подобного рода расспросы были для меня чем-то вроде красной тряпки для быка.

Ролик в конце дня никто так и не вернул. Хотя я в это слабо верила, но все-таки надеялась. Теперь надеяться было уже не на что.

Я ушла с работы пораньше и поехала к Грише. Пошел сильный дождь со снегом, и машина ехала с трудом. Возникло сильное искушение – повернуть назад, но я понимала, что не усну, если не помирюсь с Гришей…

Я позвонила в домофон, мне никто не ответил. В подъезд прошмыгнули двое пацанов, и я вошла следом за ними. Восьмой этаж. Лифт остановился, и я шагнула вперед. Гришина квартира была направо. Я включила сотовый – лампочка в холле не горела. Потертый половик и дверь, обитая старым дерматином, ободранная соседским котом – жутким хулиганом, который то и дело норовил выскользнуть на улицу. Так объяснил мне Гриша, когда я спросила, что у него с дверью, почему снизу все в клочья. Гриша никогда не отличался особой аккуратностью и хозяйственностью, поэтому на испорченную дверь он просто махнул рукой и ничего предпринимать не стал – ни в отношении соседского кота, ни по поводу ремонта.

Несколько минут я безуспешно давила на кнопку звонка. Мелькнула мысль, что Гриша еще не пришел с работы. С какой работы, возразила я себе – он же удрал из офиса еще утром! Может, он и домой-то не заходил?

Уходить мне не хотелось, но и стоять под дверью – это тоже глупо. Я очень устала, хотела попить и поесть… Я решила позвонить соседям, попросить у них стакан воды и заодно спросить о Грише: может быть, они что-нибудь видели или слышали.

Дверь мне открыли не сразу. Полная женщина в цветастом халатике с растрепанными светлыми волосами окинула меня придирчивым взглядом.

– Простите… – начала было я. Но меня перебили. Из глубины квартиры раздался мужской рык:

– Машка, это кто?

– А я почем знаю, – огрызнулась женщина. – Выйди и сам разберись!

– Щас выйду! – угрожающе произнес мужик. – Щас выйду и разберусь. Твоя очередная трепалка пришла? Гони ее в шею!

В коридор выкатился крепкий мужик в застиранной белой майке с голубыми разводами и в спортивных штанах с надписью «Адидас». Он уставился на меня мутными очами и рыгнул:

– Ты кто такая?

– Я пришла к вашему соседу, Григорию Наумовичу.