Гений страсти, или Сезон брачной охоты

Нас встречает учительница Мадина Дзагоева, она провожает нашу небольшую компанию в класс, и я с комком в горле вхожу к детям. Они смотрят настороженно, словно не зная, чего им от меня следует ожидать. Я рассказываю им о выставке, о том, что их рисунки увидят другие дети, и прошу их нарисовать мирную жизнь – как они себе ее представляют. На их лицах – сосредоточенность и усердие, они начинают рисовать и постепенно погружаются в мир своего воображения.

Я потом буду долго рассматривать эти рисунки и каждый раз плакать – так они на меня действуют, эти несбывшиеся мечты и расстрелянные надежды. Каждый ребенок представлял мир без войны по-своему, но все эти рисунки были в чем-то схожи: дома на них были яркими – красными, зелеными, желтыми… А вот небо на многих картинах было темным – они не знали другого неба, там притаилась главная опасность: выстрелы и взрывы…

С тем мальчишкой, чей взгляд меня потряс, когда я смотрела телерепортаж – с Русланом Аслаевым, – я даже подружилась. Он привел меня в свое любимое место, к старинной крепости в горах, сильно разрушенной временем. Но каменные стены и узкие бойницы еще были крепки и выглядели внушительно. У Руслана погибли родители, и он жил с дедом. Об этом он рассказал мне спокойно, с сухими глазами. А вот я не удержалась и заплакала, прижав его к себе. Он отстранился и отвернулся в сторону.

Я пообещала ему, что когда-нибудь обязательно приеду сюда еще раз. Непременно…

Когда мы вернулись в Москву, Никита заколдовал над рисунками. Он предлагал одну идею за другой. Наконец мы остановились на следующем варианте: сначала показываем рисунки детей, потом – взрывы и бомбежки, рисунки тоже разрываются в клочья, и их уносит черный от взрывов ветер. А в конце «ставим» рисунок Руслана – оранжевый дом, огромные цветы перед ним, почти достающие до крыши, на заднем плане – горы, там закат: в горах догорает солнце. И закат похож на язычки пламени. А небо – не темное, а спокойное, предвечернее. Наверное, он мечтал о таком небе. И слоган: «Остановить войну для будущего – наша задача сегодня». И ниже – «Дети против войны».

Этот ролик мы собирались представить к номинации в категории «МЕДИА»…

Я залезла в машину и некоторое время сидела в ней, включив печку и пытаясь собраться с мыслями. Если мой расчет верен, виновник должен запаниковать и как-то выдать себя. Или предпринять хоть какие-то шаги, которые выдадут его с головой. Он думает, что у меня на руках козырные карты, которые я в любой момент могу пустить в ход. О том, что у меня на руках ничего нет и я блефую, мой противник не должен был догадаться – ни в коем случае.

Я включила зажигание, машина заурчала и выехала со стоянки.

Ехать в метель – удовольствие для садомазохистов. Мело просто отчаянно, и машины тащились еле-еле. Многие планировали провести уик-энд за городом, поэтому трасса была забита.

Я ловко лавировала между машинами, стараясь всех обогнать, лихачила и услышала пару проклятий и увидела один неприличный жест.

Дорогу до дома я помню наизусть, так что ехала почти на автопилоте, погрузившись в свои мысли. Свернув вправо, на маленькую дорожку, ведущую к дому, я не сразу увидела огромный джип, перегородивший мне путь.

Инстинктивно я оглянулась: позади меня было свободно. И только я собралась дать задний ход, как увидела, что из-за дома вынырнул еще один джип. Путь был отрезан.

Липкий холод сковал мои руки, и они противно задрожали. «Что им нужно, – мелькнуло в моей голове, – деньги?» Надо отдать им все, что у меня есть, и побыстрее. А если они захотят меня похитить с целью выкупа? Похоже, они подкарауливали меня тут специально. Возникла мысль – открыть дверцу машины и бежать. Но куда я убегу? Их наверняка много, а я одна.

Я сидела, сжавшись в комок, и… ждала. Рука моя потянулась было к телефону, но мой мобильник, увы, разрядился. Черт! Все складывается один к одному. И за что мне все эти напасти: сначала украденный ролик, теперь – бандиты… А если все-таки выскочить из машины и заорать? Но вряд ли меня услышат: место здесь глухое, темное. Фонарь недавно разбили. Но и сидеть так – тоже глупо. Может, все-таки стоит выскочить из машины?

С правой стороны постучали в окно. Я повернула голову. Мужчина лет сорока стучал в стекло и светил фонариком мне прямо в лицо. Я прикрыла глаза рукой.

Я напомнила самой себе кролика, попавшего в западню. Взглянула налево. Никого.

И тут я приняла решение: резко дернув дверцу машины, я выскочила и бросилась бежать. Но мне удалось пробежать лишь метра три. Сзади меня кто-то схватил, повалил на снег, и я услышала гортанный голос:

– Бери девку, и в машину. Живей! Живей!

«Что им от меня надо? Выкуп?»

Мне заломили руки и потащили почти что волоком к машине.

– Что… вам надо? – прохрипела я.

– Заткнись! – резко приказали мне. – Заткнись!

Я замолчала.

Меня втащили в джип и швырнули на сиденье. В машине было еще двое мужчин. Один сидел за рулем, мне был виден его стриженый затылок, заметила я и мощные плечи. Другой развернулся ко мне. Он был худощавым, на его левой щеке змеился шрам.

– Ну что?