Гении тоже люди… Леонардо да Винчи

– Но этим не прокормиться! Пьеро, какой толк от этой премудрости? Кем он станет? Нотариусом, как ты и я? Нет, он незаконный и ему не позволят! Бастард не получит титул нотариуса!

– Да, но другие… – пытался возразить сэр Пьеро отцу.

– Другие? Какие другие? – ворчал дед, – Королевские бастарды есть во всем мире, мы это знаем. Хорошо быть незаконным сыном короля! Но ты – не король! – не умолкал дед, – Вот Франческо, мой законный сын, сидит дома и не работает! И Леонардо, внук, сидит дома и не работает. Он – незаконный! В том-то и беда, что умный, но незаконный. А нам приходится всех кормить, да еще при таких грабительских налогах! Вот мой совет, Пьеро. Вся эта латынь, музыка и прочая ерунда никому не нужны. Пусть лучше идет учиться чему-то полезному, лучше всего ремеслу, чтобы он мог зарабатывать себе на жизнь. – Сказал дед, захлопнув большую амбарную книгу, в которой он вел строгий учет всех доходов и хозяйственных расходов семьи.

А через некоторое время Леонардо познакомился с практиковавшим аптекарем, и, следуя его советам, стал собирать и высушивать целебные травы, так что сэр Пьеро, увидев однажды в доме развешанные на веревке пучки каких-то трав, удивленно спросил:

– Леонардо, что за цветы ты развесил по всему балкону? Уж не собираешься ли ты стать аптекарем? – и не став слушать сына, со строгой настойчивостью, продолжил, – я запрещаю тебе ходить в аптеку при Санта Мария Новелла и общаться с теми монахами-доминиканцами, что изготавливают свои эликсиры и снадобья!

– А что тебя отворачивает от трав, лечебных ароматических масел и снадобий, отец? – спросил Леонардо удивленно.

– Под видом этих масел и вытяжки из трав, многие из которых действительно помогают выжить больным людям, эти монахи и алхимики также готовят составы, которые на деле оказываются страшными ядами. Сын, я прошу тебя, – голос сэра Пьеро стал мягче и теперь был полон мольбы, – будь благоразумен и осторожен. В этом городе частенько свершались самые известные заговоры и отравления ядом кантарелла, мучительная смерть от которой наступает мгновенно. Мне как нотариусу Магистрата постоянно приходится узнавать о все новых случаях отправления ядами, – затем он продолжил шепотом, – Мужья отправляют на тот свет своих постаревших и подурневших жен, а жены – травят спившихся или загулявших мужей, барышни – своих любовников, когда вдруг выясняется, что они женаты. Дети травят насмерть родителей. Жены в одночасье становятся вдовами, а дети – сиротами. И все это зло совершается во имя мести, либо вдруг родившейся ненависти, а чаще всего – для скорейшего вступления в наследство. Сторонись этого греха, сын мой!

Но сэр Пьеро был неправ в своих предположениях о выборе сына. Когда он в очередной раз увидел, как тот рисует цветок на их балконе со всеми его тычинками, насекомое в мельчайших деталях, вечно спешащих куда-то людей с рыночной площади, еще что-нибудь другое, созданное природой и достойное изображения, он иначе взглянул на будущее сына. Да, основным своим увлечением Леонардо считал живопись, чему всячески способствовало само его внутреннее стремление в соответствующей атмосфере Фьоренцы. И однажды, он, сэр Пьеро, захватив с собой его рисунки, некоторые из которых были сделаны сыном еще в доме деда, отнёс их к лучшему живописцу Тосканы и большому своему приятелю Андреа дель Чони по прозвищу Верроккьо, чья художественная мастерская располагалась на виа Гибеллина. Раньше сэр Пьеро не раз помогал художнику оформлять кое-какие бумаги, и сейчас убедительно просил его сказать, достигнет ли его сын Леонардо, отдавшись рисованию, каких-либо успехов.

– Маэстро, помогите мне, пожалуйста, разрешить тяжкие сомнения.

– Охотно, сэр Пьеро. Всегда к Вашим услугам. О чем идет речь? – участливо спросил тот.

– О моем сыне Леонардо. Посмотрите на эти рисунки. Я хотел бы знать ваше о них суждение. Если у него есть талант – хорошо; если же нет, то Леонардо станет нотариусом. Никогда не думал, что у мальчишки такая страсть к искусству! – говорил между тем сэр Пьеро. – Он, правда, ко всякой всячине любопытен: то изучает насекомых, то растения. Натаскал в дом тьму букашек разных, а латынь забросил. Зато спорить с учителями горазд. А вчера захожу в его комнату и что вижу? Гору рисунков.

– Ну-ка, посмотрим, – Верроккьо надел свои очки, сощурив близорукие глаза, взял рисунки Леонардо и молча их рассматривал, – он левша?

– Да. Но как вы узнали, маэстро? – удивился сэр Пьеро.

– По характеру штриха. – ответил Верроккьо уверенно. -Приводите вашего мальчика когда вам будет удобно, синьор Пьеро, можете прямо сейчас. Он будет жить вместе с остальными учениками. Думаю, из него выйдет толк.

Услышав эти слова, отец принял решение отдать Леонардо в ученики к Андреа. Перед тем, как впервые отвести его к учителю, отец строго спросил:

– Ты уверен, что станешь первым, а не последним?

– Да, – твердо ответил ему Леонардо. С этого момента судьба его была предрешена, и отныне все его помысли будут отданы беззаветному служению Искусству.

ГЛАВА 6