Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву»

…Кстати сказать, царь был очень недоволен не только потерей своей древней столицы, но и тем, что она потом сгорела! Сегодня, кстати, не секрет, что подожгли ее сами русские! Он написал раздраженное письмо новоиспеченному фельдмаршалу Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову: «Вы… обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы…» Письма к нему от императора, наполненные в этот период упреками и выговорами, дают полное основание считать, что Александр I в сложившейся критической ситуации был не просто недоволен Кутузовым, но и готовился при появлении веских оснований отстранить его от командования (по некоторым данным, на этот пост уже обсуждалась кандидатура П. А. Зубова). Кутузов смог ловко прикрыться на совете в Филях жесткими выводами Барклая, но отвечать за решение должно было ему. В Москве остался не только весь арсенал (156 орудий, 74 974 ружья, 39 846 сабель и 27 119 артиллерийских снарядов), но и тысячи раненых. По разным источникам, в Москве осталось от 2 до 15 тыс. раненых. (Правда, кое-кто из историков поднимает численность брошенных до 20–22 тыс.) На их эвакуацию у московского генерал-губернатора Федора Васильевича Ростопчина не нашлось… подвод, которые он пустил на вывоз пожарных команд и «огнегасительного снаряжения», чтобы французам нечем было гасить пожары. Царя раздражало, что лукавый старик (до этого он божился, что Москва не будет оставлена ни при каких обстоятельствах!), принимая такое решение, не поспешил известить о нем государя. Михаил Илларионович понимал, что отвечать придется, и, в конце концов, отправил рапорт, в котором не было ни слова правды: «Все сокровища, арсенал и почти все имущества, как казенные, так и частные, из Москвы вывезены, и ни один дворянин в ней не остался». Изворотливый Михаил Илларионович прикрылся запиской начштабу наполеоновской армии маршалу Бертье, в которой написал, что «раненые, остающиеся в Москве, поручаются человеколюбию французских войск». При этом он точно знал от болтливого Федьки Ростопчина, что Москва будет сожжена и многие из его раненых солдат – героев Бородина – погибнут в огне гигантского пожара, вскоре охватившего столицу. (Количество погибших остается предметом острых споров среди историков!) Правда, большинство раненых русских офицеров были спасены французами. Дотошный Александр I отправил спецгонца, своего особо доверенного дознавателя, генерал-адъютанта князя П. М. Волконского, чтобы узнать всю подноготную у… Алексея Петровича Ермолова, «как так случилось, что Москву сдали… без единого выстрела?!» Ермолов сумел каким-то образом узнать истинную цель приезда «дознавателя» и мастерски исчез на какое-то время, «оказавшись вне зоны доступа». Знал Алексей Петрович, когда лучше «выйти из игры». Вместе с тем государь был злопамятен и с годами припомнит «премудрому пескарю» Ермолову его маневр-исчезновение. Но это случится очень нескоро…

Глава 27 Тарутинский маневр: как это было…

Кутузов понимал, что отступление из Москвы – это ловушка для неприятеля. Пока он будет грабить Москву, русская армия отдохнет, пополнится ополчением и новобранцами и поведет войну с врагом по-своему! Сам он, как всегда, очень ловко «просочился» сквозь город: в сопровождении всего лишь одного ординарца А. Б. Голицына, прекрасно знавшего город, скромно, без свиты, «так, чтоб сколь можно ни с кем не встречаться», исчез из древней столицы. При этом Михаил Илларионович никак не вмешивался в руководство проходящими через Москву войсками. Распоряжаться ретирадой и эвакуацией из Белокаменной «женщин, купцов и ученой твари» он поручил тем, кто мог это проделать безупречно: Барклаю и Ермолову с Милорадовичем. «Весь вопль народный», все стоны и угрозы прошли мимо него. Знал Кутузов – «старая ловчила», кому поручить столь незавидное и хлопотное мероприятие: Михаил Андреевич на пару с Алексеем Петровичем с помощью Николая Николаевича Раевского блестяще справились с поставленной им задачей – лихой и авантюрный Милорадович смог «полюбовно» договориться с близким ему по духу Мюратом позволить русским войскам, «не наступая сильно», выйти из города. Впрочем, сами французы не очень-то и рвались в бой: стоило ли теперь терять людей, когда противник добровольно покидал свою древнюю столицу и победа уже «была в кармане»! Двумя колоннами – через Калужскую и Смоленскую заставы – войска вышли на Рязанскую дорогу.