Гений войны Скобелев

Судя по всему, летом 1881 года М. Д. Скобелев был настроен против нового императора. Так, П. А. Кропоткин в своих воспоминаниях пишет: «Из посмертных бумаг Лорис-Меликова, часть которых была обнародована в Лондоне другом покойного, видно, что когда Александр III вступил на престол и не решился созвать земские выборы, Скобелев предлагал даже М. Т. Лорис-Меликову и графу Игнатьеву… арестовать Александра III и заставить его подписать манифест о конституции. Как говорят, Игнатьев донес об этом царю и, таким образом, добился назначения министром внутренних дел». При этом Кропоткин ссылается на книгу «Конституция графа Лорис-Меликова».

В то же время эта версия имеет под собой очень слабую основу. В этом сочинении не приводятся никакие факты о предложении Скобелева Лорис-Меликову организовать государственный переворот. Значит, это не более чем домыслы Кропоткина или же нечто другое…

Почему же Кропоткин ссылается на вполне конкретное издание? Нет оснований обвинять его в умышленной фальсификации. Книга Лорис-Меликова издана русским эмигрантским революционным издательством, к деятельности которого был близок и Кропоткин. Возможно, он видел документы еще до их опубликования, о чем и записал в своем дневнике. При окончательном же редактировании книги эти материалы по неизвестным соображениям могли быть изъяты.

Такое предположение наиболее правдоподобно, тем более, что в рассказе самого графа М. Т. Лорис-Меликова о свидании с М. Д. Скобелевым, переданном А. Ф. Кони, содержатся определенные намеки на решительное настроение генерала. Эта встреча произошла в Кельне летом 1881 года по желанию Скобелева. Генерал ожидал Лорис-Меликова в специально приготовленном вагон-салоне.

«Встретил он меня на дебаркадере с напускной скромностью, окруженный все какими-то неизвестными, – вспоминал Лорис-Меликов. – Умел играть роль!..

Когда мы остались одни в вагоне вдвоем со Скобелевым, я ему говорю:

– Что, Миша? Что тебе?

Он стал волноваться, плакать, негодовать:

– Он (то есть Александр III, принимая Скобелева после завершения Ахалтекинской экспедиции) меня даже не посадил! – И затем пошел, пошел нести какую-то нервную ахинею, которую совершенно неожиданно закончил словами:

– Михаил Тариэлович, вы знаете, когда поляки пришли просить Бакланова о большей мягкости, он им сказал: господа, я «аптекарь» и отпускаю лишь те лекарства, которые предпишет доктор (Муравьев), обращайтесь к нему. То же говорю и я! Дальше так идти нельзя, и я ваш «аптекарь».

Все, что прикажете, я буду делать беспрекословно и пойду на все.

Я не сдам корпуса, а там все млеют, смотря на меня, и пойдут за мной всюду.

Я ему устрою так, что если он приедет смотреть 4-й корпус, то на его «Здорово, ребята» – будет ответом гробовое молчание.

Я готов на всякие жертвы, располагайте мною, приказывайте. Я ваш «аптекарь»…

Я отвечаю ему, что он дурит, что все это вздор, что он служит России, а не лицу, что он должен честно и прямодушно работать и что его способности и влияние еще понадобятся на нормальной службе, и т. д. Внушал ему, что он напрасно рассчитывает на меня, но он горячился, плакал и развивал свои планы крайне неопределенно очень долго.

Таков он был в июле 1881 года. Ну и я не поручусь, что под влиянием каких-нибудь других впечатлений он через месяц или два не предложил бы себя в «аптекари» против меня.

Это мог быть роковой человек для России – умный, хитрый и отважный до безумия, но совершенно без убеждений».

Нет оснований сомневаться в правдоподобности рассказа Лорис-Меликова. Он хорошо рисует душевное состояние обиженного императором генерала. В новой политической обстановке Скобелев еще не разобрался, неясность собственного положения выводила его из равновесия, он часто давал волю эмоциям.

Возможно, М. Д. Скобелев действительно вынашивал планы насильственного принуждения Александра III пойти на реформы и ограничение самодержавной власти. Но он был не настолько близок с Лорис-Меликовым, чтобы до конца посвятить его в свои планы. Не случайно тот нашел их неопределенными.

Но это было далеко не так. Скобелев великолепно знал, чего хотел. Его же поведение во время описываемого разговора, скорее всего, хорошо разыгранный спектакль, чтобы уточнить взгляды и настроения либерального отставного министра.

И никак нельзя назвать Михаила Дмитриевича человеком без убеждений. Скобелев имел собственную программу переустройства всех сторон жизни в России. Над ней он много работал, оттачивал ее в мельчайших деталях.

Теперь самое время рассказать о раздумьях и взглядах «Белого генерала» относительно дальнейшего развития России.

В одном из своих писем И. С. Аксакову Скобелев писал: «Для вас, конечно, не осталось незамеченным, что я оставил все, более чем когда-либо проникнутый сознанием необходимости служить активно нашему общему святому делу, которое для меня, как и для вас, тесно связано с возрождением пришибленного ныне русского самосознания».