Гении Возрождения. Леонардо, Микеланджело, Рафаэль и другие выдающиеся живописцы, ваятели и зодчие

XLV. И вот, отправившись в путь, я объездил чуть ли не всю Италию и снова повидал бесчисленное множество друзей, моих синьоров и разных превосходных художников, как я уже говорил выше, но в иной связи. Наконец, когда я перед возвращением во Флоренцию посетил Рим, дабы приложиться к стопам святейшего и блаженнейшего папы Пия V, он поручил мне написать во Флоренции образ и переслать его в его обитель и церковь дель Боско, которые он как раз строил у себя на родине около Александрии делла Палья. Возвратившись, таким образом, во Флоренцию и во исполнение приказа Его Святейшества и памятуя о ласковом приеме, который он мне оказал, я согласно его поручению написал для него на дереве Поклонение волхвов. Когда же он узнал, что я его закончил, он дал мне знать, что возымел желание, чтобы я приехал с названным образом в Рим и выслушал от него некоторые его соображения. Однако вызвал он меня главным образом для того, чтобы поговорить со мной о строительстве собора св. Петра, которое он, видимо, очень близко принимал к сердцу. Итак, снарядившись и взяв с собой сто скудо, которые он мне для этой цели переслал, я отправился в Рим, где, после того как я пробыл целый месяц, не раз беседовал с Его Святейшеством, советуя ему не допускать никаких искажений замыслам Буонарроти в отношении строительства собора св. Петра, и сделал несколько проектов; он заказал мне для главного алтаря названной своей церкви в дель Боско не образ на дереве, как это обычно делается, а огромнейшее сооружение, нечто вроде триумфальной арки с двумя образами на дереве: один спереди, а другой сзади, а в небольших клеймах – около тридцати многофигурных историй, что я благополучнейшим образом и завершил. В это же время, по милости Его Святейшества, который с бесконечной ко мне любезностью и благорасположением дал безвозмездно соответствующее свое распоряжение, я получил право построения капеллы и звание декана приходской церкви в Ареццо, с тем чтобы я и моя семья владели этой капеллой, то есть главной капеллой этой церкви, и чтобы она была собственноручно мною расписана и посвящена божественному милосердию в знак признательности (хотя и недостаточной) за те бесчисленные милости и дары, коими я обязан его великодушию и коими он соблаговолил меня почтить. Алтарный же образ этой капеллы по виду своему очень похож на тот, что упомянут мною выше, и поэтому отчасти и заставил меня о нем вспомнить, так как он также не встроен и также состоит из двух досок, из которых одной, а именно передней, я уже касался выше, а на другой, задней, изображена история св. Георгия, окруженная картинами и разными святыми, истории которых размещены под ней в нижнем ряду, поскольку под алтарем в прекраснейшей раке покоятся их мощи наряду с другими главными реликвиями этого города. Посредине же стоит сень, отлично приспособленная для Св. Даров, так как она открыта в сторону и того и другого алтаря и украшена историями из Ветхого и Нового Заветов, каждая из которых имеет отношение к этому таинству, как о том частично упоминалось в другом месте.

XLVI. Я забыл также сказать, что в предыдущем году, когда я в первый раз ездил в Рим приложиться к стопам, я проехал через Перуджу, чтобы водрузить на свои места три большие картины, написанные мною на дереве для черных монахов св. Петра этого города, а именно в их трапезной. На одной из них, на средней, изображен Брак в Кане Галилейской, когда Христос совершал чудо превращения воды в вино; на второй, правой, – пророк Елисей, сделавший съедобной очень горькую похлебку, всыпав в нее муку, так как сыны пророческие не могли ее есть из-за сваренных в ней и испортивших ее плодов колоквинты; на третьей, левой, св. Бенедикт, который, когда его монахам было нечего есть, узнает от послушника, что к воротам обители прибыло несколько верблюдов, нагруженных мукой, и видит, как ангелы небесные чудесным образом разгружают несметное количество этой муки.

Для синьоры Джентилины, матери синьора Кьяппино и синьора Паоло Вителли, я написал во Флоренции и оттуда переслал в Читта ди Кастелло большой образ, который изображал Венчание Богоматери, наверху – хоровод ангелов, а внизу – много фигур больше натуральной величины, который был помещен в церкви Сан Франческо этого города.