Гений Зла Муссолини

Муссолини тоже внес свой вклад — уже на следующий день, 1 июня 1924 года, в «Народе Италии» появилась его статья, в которой говорилось, что человек, оспоривший выборы, заслуживает чего-то похуже, чем просто быть названным бандитом.

Он, правда, потом передумал, и через неделю, 7 июня, заявил, что не следует наконец-то единой Италии тратить время и энергию на политические споры.

А 10 июня Маттеотти исчез.

Ну, исчез и исчез — мало ли что бывает. Может, он решил уехать на время, проведать родственников. Однако нашлись свидетели. И они показали, что в 4.30 дня, когда Маттеотти вышел из своего дома, на него напало несколько человек. Он отбивался, но они его осилили, кинули в машину и куда-то увезли. И одна из свидетельниц даже записала номера этой машины.

Полиция — как-то сама по себе и без должного согласования — взялась за расследование.

И на свет начали вылезать очень и очень нехорошие факты. Оказалось, что машина принадлежит некоему Филиппо Филиппелли. А он — редактор фашистской газеты «Корриере италиано». И он сказал, что понятия не имеет, где его машина, но ее нашли на одной из дальних улиц Рима. И оказалось, что и внутри, и снаружи на ней полно пятен крови.

Адвокат семьи Маттеотти сообщил об этих открытиях иностранной прессе.

12 июня в парламенте премьер-министру, Бенито Муссолини, был сделан запрос о судьбе пропавшего депутата Маттеотти.

Тут, собственно, сказалась определенная гибридность существующего режима.

Скажем, в английском парламенте пропажа депутата была бы крайне маловероятна. А в советском никому бы и в голову не пришло делать какие бы то ни было запросы.

Но вот тут, в Италии 1924 года, и депутат пропал, и запрос был сделан, и надо было что-то отвечать — и Муссолини сказал, что дело взято под особый контроль и за ним проследит лично глава итальянской полиции — генерал де Боно. Ответ показался неубедительным — в похищении Маттеотти обвинили самого Муссолини. В итоге социалисты оставили парламент, а 16 августа в 20 километрах от Рима было обнаружено тело депутата Маттеотти.

Как оказалось, его насмерть забили дубинками.

III

Муссолини сильно испугался. То, что на жульничество в Италии могут посмотреть сквозь пальцы, он знал очень хорошо, но заказное политическое убийство известного человека, депутата парламента, — это все-таки в обычаи не входило. И если бы следы преступления повели прямо к премьер-министру, он мог и не усидеть в своем кресле, «молчаливое большинство» повернулось бы против него.

Конечно, Муссолини немедленно начал принимать меры. Де Боно было велено найти «козла отпущения», на которого можно было бы свалить все грехи, — и требовался такой козел, который дал бы нужные показания, не дал бы повода копать глубже и как «единственный убийца Маттеотти» выглядел бы правдоподобно.

Муссолини говорил потом, что в течение нескольких дней, сразу после обнаружения тела Маттеотти, фашистский режим в Италии мог быть сломан.

Но этого не произошло.

Де Боно «нашел» убийцу, некоего Америго Думини — итальянский сенат промолчал, Церковь призвала к гражданскому миру и к «неумножению разногласий», а старый мудрый Джолитти решил голосовать вместе с правительством. Возможно, он посчитал: одно политическое убийство в пресловутый «горб Италии» еще впишется, а вот «проказа большевизма» — уже нет, не пройдет и окажется для страны смертельной.

Обстоятельства «дела Маттеотти» выяснились уже сильно позднее.

Думини, как оказалось, действительно был замешан тут по уши. Он был сыном итальянских эмигрантов и родился в США, вернулся в Италию в самом конце Великой войны и немедленно примкнул к фашистскому движению. Карьера его пошла вверх, когда выяснилось, что он хорошо управляется с ножом и пускает его в ход без малейших колебаний. В результате его продвинули из рядовых костоломов и взяли в состав тайной партийной полиции — фашисты называли ее «ceka»^[56], что по-итальянски звучит как «ЧК».

Он-то и командовал отрядом, который похитил Маттеотти. Убивать его вроде бы не собирались, но как-то вот увлеклись, а скоординировать свои действия с государственной полицией ни им, ни их начальству в голову не пришло. Все это дело — с узнаваемым автомобилем, брошенным где попало телом, кучей оставленных следов — было обставлено настолько по-любительски, что просто диву даешься.

И продолжение тоже было «чисто итальянским».

Думини никого из начальства не выдал, получил срок в пять лет и через не слишком долгое время был выпущен. В тюрьме его почему-то не убили — скорее всего по непростительной небрежности.

Это обнаружилось, когда он вышел на волю и явился в канцелярию Муссолини — требовать денег.

Его опять арестовали, подержали немного в тюрьме, а потом назначили государственную пенсию в 5000 лир в год и отправили в итальянскую колонию в Сомали, от греха подальше. Там его арестовали опять — и тут он выложил на стол козырную карту. Думини представил убедительные доказательства того, что все известное ему о «деле Маттеотти», во-первых, записано на бумагу, во-вторых, эти бумаги хранятся у его нотариуса в США.