Гений Зла Муссолини

И, пожалуй, никто не способствовал ее принятию так яростно и так эффективно, как Бенито Муссолини, депутат съезда от города Форли, главный редактор газеты «Классовая борьба».

Он кричал, что колониальная война — преступление перед рабочим классом Италии, что немыслимые деньги были истрачены на захват территорий, которые никогда не смогут стать домом для итальянских колонистов, и что вместо увеличения национального благосостояния в колониях война стала причиной экономических трудностей в самой Италии.

И еще он сказал, что никакой социалист не может быть так называемым «патриотом», ибо у социальной борьбы нет родины, а есть лишь святое стремление исправить зло угнетения, где бы оно ни происходило. Пролетариату Италии Следует восстать и стряхнуть с себя цепи, в которые он закован буржуазией.

Выступление оказалось ярким и имело последствия.

VII

В Милане, городе большом и нарядном, столице богатой Ломбардии и центре финансовых операций всей Италии, Муссолини появился в качестве главного редактора — главной газеты социалистической партии — «Avanti!» — «Аванти!», что в переводе на русский означало «Вперед!». Социалисты сочли, что у газеты с таким наступательным названием должен быть и редактор соответствующего темперамента.

Для честолюбивого молодого человека — Бенито Муссолини еще не исполнилось и тридцати — получить в руки газету национального значения было огромной удачей, и за дело он взялся очень горячо.

Как-никак теперь силою вещей он становился одним из виднейших социалистов Италии.

Опыт работы в «Классовой борьбе» ему очень пригодился — все четыре страницы этой маленькой газеты он, в сущности, делал один. В Милане это у него, конечно, не получалось, но он беспощадно разогнал тех сотрудников, которые ему не подходили, нашел новых, поинтересней — и тиражи начали подниматься. Теперь «Аванти!» читали не только социалисты, там печатались интересные материалы — что-нибудь из мира моды, обзоры событий культуры и так далее.

В 1913 году с одной дамой, понимавшей в делах изысканного вкуса, он познакомился поближе.

Ее звали Ледой Рафанелли — и право же, вообразить себе более странное создание было бы мудрено. Начать с того, что она в свое время перешла в ислам — съездила в Египет, в Александрию, и как-то вот прониклась…

Но ничего похожего на скромную мусульманскую женщину в Леде Рафанелли не было и в помине — она была убежденной сторонницей анархизма, совместно с мужем выпускала журналы «Блуза — социальное обозрение» и «Освобожденная женщина» (La blouse: rivista sociale (1906–1910), La donna libertaria (1912–1913)).

Ну, а уж заодно вместе с Джузеппе Монанни, своим любовником и отцом своего ребенка, завела журнал для анархистов — «Черный шарф», в придачу к парочке небольших издательств.

Так вот у этой яркой дамы Бенито Муссолини вызвал такие чувства, что она завела с ним бурный роман.

Обе стороны были сильно увлечены.

Они непрестанно обменивались письмами, и если кто в те годы и знал Муссолини близко, то, пожалуй, это была Леда Рафанелли. Она много чего видела в нем — и неуверенность провинциала, вдруг оказавшегося среди людей, которых он сам признает культурнее, чем он сам, и отчаянное желание казаться ученее, чем он есть, и моментальную перемену облика — небритый и намеренно обтрепанный рабочий лидер, произнеся самую горячую революционную речь, к вечеру вдруг появляется в модном ресторане, в пиджаке с шелковой подкладкой и в туфлях, сделанных на заказ.

Роман, возможно, имел бы будущее, если бы не некоторые дополнительные обстоятельства.

Синьора Рафанелли спокойно относилась к вопросам сексуальной верности, на вещи смотрела широко и знала, что у ее любовника Бенито есть в Форли подружка, у которой есть от него ребенок. Но когда на свет божий всплыло, что и в Тренте в 1909 году у него тоже была подруга, некая Ида Ирэна Дальзер, и что вроде бы она стала приезжать к нему в Милан, а в Милане тем временем он завел еще один роман, с замужней дамой по имени Маргарита Царфати, которая, в частности, вела в «Аванти!» отдел художественной критики, Леда Рафанелли решила, что этого многовато даже для нее.

Никакие сожаления и никакие клятвы Бенито Муссолини не помогли — любовники расстались.

Но она долго еще вспоминала один разговор, который у них как-то случился за ужином: Муссолини сказал ей, что думал было стать великим писателем, но не нашел в себе достаточного таланта. Но тем не менее его имя будет на устах у всех.

Ой непременно станет великим человеком.

«Как Наполеон?» — спросила она своего любовника. «Нет, — ответил ей он. — Больше, чем Наполеон»^[8].

Перемена фронта

I