Гений Зла Муссолини

И заседание возобновляется.

У Гранди, видимо, уже нет сил, но на дуче нападают теперь другие. Он презрительно отвечает, что все иерархи, сидящие сейчас за столом, за годы его правления сколотили себе состояния и никогда не отказывались ни от высоких должностей, ни от почестей, ни от орденов.

И продолжает дальше:

«Мне 60 лет, и последние 20 лет можно назвать удивительным приключением в моей жизни — и, конечно, я могу положить этому приключению конец. Но я не уйду в отставку — король и народ на моей стороне».

Скорца, секретарь фашистской партии Италии, предлагает резолюцию, подтверждающую полномочия дуче. Вдруг кто-то из иерархов вскакивает, тычет пальцем в сторону министра народной культуры Гаэтано Полве-релли и кричит Муссолини:

«Всякий раз, когда нужно выбрать кого-то из полудюжины кандидатов на должность, из них выбирается самый большой идиот — и вот наглядный пример этого»[148].

И посреди всего этого бедлама с места встал Дино Гранди — видимо, он уже поднабрался сил — и сказал нечто поистине удивительное:

«Дуче, мы будем следовать за тобой всегда, ибо ты лучший из нас. Сними же свою [маршальскую] форму, сорви свои эполеты — и вернись к нам в простой [черной] рубашке нашей революции».

После этого последовало голосование.

Секретарь партии Скорца огласил результаты — за «резолюцию Гранди» проголосовало 19 человек из 28. Семеро было против, и один воздержался.

На часах было уже 2.40 ночи. Муссолини в абсолютной тишине встал и жестом руки остановил Скорцу, совсем уж собравшегося выкликнуть традиционное: «Да здравствует дуче!»

VIII

В воскресенье 25 июля 1943 года, сразу после полудня, секретарь Муссолини Никколо де Чезаре позвонил в резиденцию короля на вилле Савойя и сообщил, что дуче хотел бы встретиться с монархом не в понедельник, как обычно, а в воскресенье, в 17.00.

Последовало немедленное согласие.

Примерно в 3.00 Муссолини вдруг выразил желание осмотреть те места в Риме, что пострадали от бомбежки. Он отправился туда в сопровождении генерала Галбья-ти и нескольких человек охраны из числа фашистской милиции. Народ на улицах, конечно, узнал своего национального лидера, но приветственных возгласов не последовало — люди молчали.

Бенито Муссолини вернулся домой, на виллу Торло-ния, переоделся, и за пять минут до назначенного времени его автомобиль стоял перед королевской резиденцией. Король Виктор Эммануил принял главу своего правительства в маршальской форме. Контраст был сильный — Муссолини, вопреки заведенному обычаю, приехал к своему монарху в штатском.

Говорили они минут двадцать.

Паоло Пунтони, генерал-адъютант короля, который, в частности, ведал дворцовой охраной и которому король велел «оставаться у дверей и быть начеку», пытался что-то подслушать, но ничего толком не разобрал.

Он услышал только, что король сказал: «Сожалею, но другого решения я принять не могу».

«Значит, все кончено, — пробормотал Муссолини, — все кончено. Но что станется со мной и моей семьей?»

Король сказал, что жизнью отвечает за личную безопасность дуче. На этом он пожал ему руку и проводил до дверей. В саду Муссолини встретил капитан карабинеров в сопровождении двух человек с автоматами на изготовку и попросил сесть в стоящую рядом машину «Скорой помощи»: «Это для вашей собственной безопасности, ваше превосходительство».

Вечером 26 мая 1504 года Чезаре Борджиа зашел в замок - Кастель-Нуово в Неаполе, чтобы нанести прощальный визит командующему. Первым, кого он встретил, был адъютант командующего дон Педро, обратившийся к нему по-испански с изысканно учтивыми словами: «Я здесь, монсеньор, для того, чтобы составить вам компанию, и мне велено оставаться при вас и бодрствовать всю ночь».

Это была вежливая формула ареста.

Через 439 лет и — без одного дня — два месяца, в 6.00 вечера 25 июля 1943 года, совершенно по той же формуле на выходе из королевской резиденции капитаном карабинеров был арестован кавалер Бенито Муссолини-

О том, как рассыпался карточный домик

I

Про Ю.Б. Левитана в энциклопедии написано: «обладатель редкого по тембру и выразительности голоса» — но он был чем-то гораздо большим. Его следовало бы называть «государственным глашатаем», или, скажем, «голосом Советского Союза». В годы войны он читал по радио все военные сводки и все приказы И. Сталина, и голос Левитана был известен каждому человеку в стране.

Так вот в Италии имелся свой главный государственный диктор, Джамбаттиста Ариста (Giambattista Arista) — его называли «Голосом Ликтора»[149]. И вот в 10.45 вечера 25 июля 1943 года передачи легкой музыки по радио Рима вдруг прекратились.