Гений Зла Муссолини

29 октября 1922 года Бенито Муссолини стал 37-м по счету премьер-министром Италии.

Ему было тогда всего 39 лет.

Консолидация

I

Клэр Шеридан овдовела в 1915 году, в том самом, в котором Италия вступила в Великую войну. Оставшись одна, миссис Шеридан не сложила руки, а еще энергичней погрузилась в свою литературную и художественную деятельность — она была и писательницей, и журналисткой, и скульптором, и эти ее занятия не мешали друг другу, а иной раз даже и помогали.

В 1920 году она оказалась в Москве. Прямо скажем, это была рискованная поездка, но зато Клэр Шеридан набрала там великолепный материал, взяла интервью чуть ли не у всех видных советских лидеров и даже сделала их скульптурные портреты. В ее модели попали и Троцкий, и Зиновьев, и Каменев, и Дзержинский, и сам глава нового режима — В.И. Ленин.

Он, кстати, произвел на нее большое впечатление.

Миссис Шеридан нашла его человеком исключительно умным и в суждениях своих совершенно независимым — он руководствовался только собственными убеждениями.

Клэр Шеридан покинула Москву, в 1921 году перебралась на какое-то время в Америку, где и стала корреспондентом газеты «New York World» — «Нью-Йоркский мир».

И уже в этом качестве поздней осенью 1922-го оказалась в Риме.

Клэр Шеридан, помимо кипучей энергии, испытывала еще и самый искренний интерес к политике. Родственники шутили, что государственным умом она сильно напоминает своего старшего двоюродного брата, Уинстона Черчилля[46].

Соль шутки состояла в том, что Уинстон Черчилль действительно был деятелем, побывавшим уже на многих министерских постах, в то время как Клэр Шеридан была всего лишь частным лицом, да еще с ярко выраженными коммунистическими симпатиями.

Но симпатии симпатиями, а дело — делом.

Читатели газеты «Нью-Йоркский мир» очень интересовались новым премьер-министром Италии, и Клэр Шеридан добилась того, что он дал ей интервью.

Проговорили они довольно долго.

Муссолини, в частности, сказал своей собеседнице, что для него очень важно подчинять других людей своей воле, «сгибать их», и даже повторил это несколько раз, да еще подчеркнул и жестом. Но, впрочем, добавил, что вообще-то хочет улучшить жизнь бедняков. А для буржуазии у него припасены крайне неприятные сюрпризы. И тут же перешел к некоей форме лирики — задушевно поделился с Клэр Шеридан мыслью, что «…могущество делает человека одиноким» и что в сердце у него — пустыня.

В общем, складывается впечатление, что он хотел ей понравиться.

И это, конечно, неудивительно — если судить по фотографии Клэр Шеридан, сделанной в 1921 году, она была хорошенькой женщиной, с задорным и живым лицом, и к осени 1922-го вряд ли успела так уж сильно подурнеть.

Но она в придачу к этому была умна и наблюдательна — и Бенито Муссолини в намерениях своих не преуспел. Миссис Шеридан заметила, например, что единственной фотографией в комнате был его собственный фотопортрет.

И что он слишком любит красиво выражаться: «Я научился у отца, как ковать железо, теперь мне предстоит более трудная задача — ковать людские души».

И Клэр Шеридан решила, что Бенито Муссолини зависит от мнения окружающих и старается внушить им мысль о своем превосходстве, но сам он на поверку — человек слабый, и нет в нем, в отличие от В. Ленина, действительно железной основы.

Нет, Муссолини ей не понравился.

II

Не понравился он и еще одному американскому репортеру, по имени Эрнест Хемингуэй[47]. Муссолини буквально через неделю после вступления в должность уехал в Лозанну, на конференцию по урегулированию последствий греко-турецкой войны 1920–1922 годов.

Для получения личного интервью 24-летнему Хемингуэю не хватило веса, но на пресс-конференцию Муссолини он все-таки попал. И обратил внимание, что тот сидит, глубоко погруженный в чтение какой-то книги, совершенно не обращая внимания на то, что его уже ждут окружающие.

Хемингуэй подкрался поближе, слегка приподнялся — и обнаружил в руках у Муссолини англо-французский словарь, да еще и положенный вверх ногами[48]. Ну, и уважение к новому итальянскому лидеру сразу упало до нуля — фальшь и показуху юный Хемингуэй презирал со всем пылом бескомпромиссной молодости.

Что тут сказать?

И Клэр Шеридан, и Эрнест Хемингуэй были умными и проницательными людьми — но нам все-таки есть смысл поглядеть на Бенито Муссолини более объективно. Положение его в то время было и в самом деле зыбким и непрочным. И он действительно стремился «произвести впечатление» и действительно «зависел от мнения других».

Этими «другими» в первую очередь были свои.

«Марш на Рим» был организован четверкой людей, в которую он не входил.

Эти четверо называли себя «квадриумвирами»[49] — фашисты все старались переиначить на римский лад, — и с одним из них, Итало Балбо, мы уже несколько знакомы.