Гений Зла Муссолини

Серрано Суньер ехал в Германию поездом, и на франко-испанской границе его встречали с большим почетом. Встреча была организована в крошечном городке под названием — «Hendaye», что на французском произносится «Андай»[129] По соглашению с правительством Пэтена городок входил в германскую зону оккупации.

Гак что хозяевами тут были немцы, и уж они постарались не ударить лицом в грязь. Все было организовано на высшем уровне — и оркестры, и речи, и инспекция образцово вышколенного почетного караула. Испанцами был отмечен и факт отсутствия представителей Франции — с ними считались так мало, что даже не сочли нужным пригласить на встречу.

Германским командованием гостю был предоставлен специальный поезд, в котором и он, и его немалая свита разместились со всеми удобствами.

16 сентября 1940 года Серрано Суньер прибыл в Берлин.

Принимал его Риббентроп, и вот эта встреча прошла не так бравурно, как первый прием на границе, в Андае. Министр иностранных дел рейха выразил удивление размерами испанских запросов. Он сказал, что «понимает необходимость военных поставок», но не в таких же количествах?

Запрошенное количество, надо сказать, было действительно огромным — Франко желал получить от Германии 400 тысяч тонн бензина и 700 тысяч тонн зерна. И это не считая требований на поставку угля, дизельного топлива, хлопка, а уж заодно и каучука. Что было чрезвычайно дефицитно в Германии и ввозилось только транзитом, через СССР.

В ответ Серрано Суньер обратил внимание своего собеседника на то, что на сегодняшний день в Испанию поступило только несколько тонн предметов, связанных с католическим богослужением. Их взяли в Польше, которая, в конце концов, была католической страной.

Но для ведения военных действий нужны все-таки более материальные вещи!

Риббентроп с этим заявлением согласился и сказал, что необходимый минимум будет испанским властям предоставлен — но не в таких же немыслимых количествах? Полномочный посол, конечно же, понимает, что требования войны накладывают известные ограничения даже и на огромные ресурсы Германии и что Англия все еще не хочет понять всю безвыходность своего положения и не желает принимать разумные предложения о мире.

Этот тезис получил почти немедленное подтверждение — в Берлине была объявлена воздушная тревога. В результате испанской делегации ночью пришлось спускаться в бомбоубежище — совещание пришлось перенести.

Но переговоры и дальше шли отнюдь не гладко.

Выяснилось, что испанские территориальные претензии на французские колонии в Африке так же велики, как и запросы на стратегические материалы, вроде каучука или бензина. Франко хотел получить не только все Марокко, но и Тунис. И Суньер упомянул о том, что Португалия, несомненно, должна относиться к испанской зоне влияния, ибо ее право на отдельное существование относится только к сфере морали, а не практической политики.

Риббентроп, в свою очередь, выдвигал германские требования о передаче Германии испанских рудников, принадлежащих британским компаниям, о «долгосрочной аренде» военных баз на территории Испании и ее колоний, о платежах за поставки, сделанные Германией националистам во время гражданской войны, — в общем, пунктов для разногласий хватало с избытком. Но больше всего министр иностранных дел Германии удивлялся размерам испанских материальных запросов — он думал, что они непомерно велики.

Он не знал, что буквально в день отъезда Серрано Су-ньера из Мадрида генерал Франко поговорил по душам с послом США о кредитах на поставки в Испанию зерна, бензина и угля.

Речь шла о сумме в 100 миллионов долларов.

Эту цифру надо оценить по достоинству: когда в 1938 году Германия поглотила Австрию в результате аншлюса, ей достались австрийское золото и государственные валютные запасы этой страны общей суммой около 200 миллионов долларов. Сейчас, осенью 1940-го, Испания просила у США кредитов на сумму в половину золотого запаса Австрии. Не предлагая при этом никакого обеспечения.

X

25 сентября 1940 года чрезвычайный посол Испании Серрано Суньер вручил Адольфу Гитлеру письмо, направленное ему Франциско Франко. Датировано оно было 22 сентября. Таким образом, вручение послания прошло с запозданием в три дня.

И это было отнюдь не случайно.

Дело в том, что между Франко и Серрано Суньером с самого начала «германского визита» шла интенсивная переписка, и при этом обе стороны не доверяли ни радио, ни телеграфу. Они не доверяли даже своим секретарям и стенографистам — письма часто писались от руки, в единственном экземпляре, и доставлялись специальным самолетом, с посыльным.

Понятно и без объяснений — письмо к фюреру не могло быть написано от руки.

Отнюдь нет, оно было должным образом отпечатано, подписано генералиссимусом Франко, переведено на немецкий, и перевод был тщательно проверен.

Но доставили письмо все-таки по установившейся схеме — самолетом..

Написано оно было в необыкновенно приятных тонах, пересыпано самыми лестными комплиментами, содержало уверения в дружбе и преданности — «в прошлом, в настоящем и всегда».