Гений

Она притворилась, будто рассматривает какой-то эскиз.

— Здравствуйте, — сказал Юджин улыбаясь. Он отважился заговорить с ней, так как чувствовал себя одиноким и, кроме нее, никого не знал.

Она повернула голову и ответила на его приветствие ласковой улыбкой.

— Я давно вас не видел, — сказал он. — Опять у нас работаете?

— Только эту неделю, — ответила она. — Я позирую в частных студиях. Когда есть возможность, я предпочитаю работать там.

— А мне казалось, что вам у нас нравится! — удивился он, вспомнив, какая она всегда бывала веселая.

— Я не сказала бы, что не нравится, но в частных студиях условия лучше.

— Мы постоянно вспоминаем вас. Другие натурщицы не сравнятся с вами.

— Однако вы льстец! — рассмеялась она, лукаво посматривая на него своими черными глазами.

— Нет, правда, — ответил он, а затем спросил с тайной надеждой: — Вы будете на нашем ужине шестнадцатого?

— Возможно, — сказала она. — Я еще не решила. Все зависит…

— От чего?

— От того, какое у меня будет настроение и кто меня пригласит.

— В приглашениях, я полагаю, недостатка не будет, — заметил Юджин. — Я тоже пошел бы, да не с кем, — продолжал он, делая отчаянное усилие приблизиться к цели.

Мисс Кенни угадала его намерение.

— Как прикажете это понимать? — смеясь, сказала она.

— А вы пошли бы со мной? — осмелился он спросить, воспользовавшись столь открыто предложенной помощью.

— Разумеется! — ответила она. Он все больше нравился ей.

— Вот чудесно! Где вы живете? Мне понадобится ваш адрес.

Он полез в карман за карандашом. Она назвала ему номер дома на западном конце Пятьдесят седьмой улицы.

Благодаря своей работе инкассатора Юджин хорошо знал этот район. Улица эта — на южной окраине города — состояла сплошь из жалких деревянных домишек. Ему вспомнились тесные ряды лавчонок, немощеные тротуары и сырые незастроенные пустыри. Его нисколько не удивляло, что эта девушка — цветок, выросший среди мусора и угольной пыли, — стала натурщицей.

— Я непременно зайду за вами, — продолжал он весело. — Вы не забудете, не правда ли, мисс…

— Просто Руби, — прервала она его. — Руби Кенни.

— У вас красивое имя, — сказал он. — Очень благозвучное. Не разрешите ли заехать к вам как-нибудь в воскресенье, чтобы посмотреть, где это?

— Пожалуйста, — ответила она, польщенная тем, что ему нравится ее имя. — В воскресенье я большей частью дома. Приезжайте в это воскресенье днем, если хотите.

— Непременно приеду, — сказал Юджин.

Он вышел вместе с ней на улицу в чрезвычайно приподнятом настроении.

ГЛАВА X

Руби Кенни была приемной дочерью старого рабочего-ирландца и его жены. Они взяли ее, сжалившись над четырехлетней малюткой, совсем заброшенной своими вечно ссорившимися родителями. Это была неглупая добрая девушка, которая, однако, плохо разбиралась в том, какие силы правят миром, — простодушное создание, жаждавшее интересных приключений, но не умевшее предвидеть заранее, куда они ее заведут. Начав трудовую жизнь кассиршей в универсальном магазине, она уже в пятнадцать лет лишилась невинности. К счастью для себя, она обладала тем типом красоты, который привлекает мужчин со вкусом, благоразумных и осмотрительных, и, к счастью для них, и сама была довольно разборчивой, идя навстречу, только если чувствовала серьезное расположение, а в двух-трех случаях и настоящую любовь, да и тогда после долгого ухаживания, так что ее симпатии и пристрастия значили не меньше, чем желания ее любовников.

Приемные родители Руби не могли сколько-нибудь разумно руководить ее воспитанием. Они любили ее, и так как она по своему развитию была выше их, подчинялись ей во всем, принимая как должное ее взгляды, суждения и доводы. Она только смеялась в ответ на их робкие замечания, повторяя, что ей дела нет, что подумают соседи.

Посещения Юджином дома Руби и завязавшаяся между ними связь ничем существенно не отличались от других его знакомств подобного рода. Он прежде всего искал в женщине красоту, хотя ни разу не случалось, чтобы наряду с этим он не обнаружил в ней и тех качеств ума и сердца, которые особенно привлекали его. Кроме красоты, он искал в женщине отзывчивости и сочувствия. Избегая неприязненной критики и холодности, он никогда не выбрал бы себе подруги, которая превосходила бы его в тонкости ощущений, быстроте восприятия или возвышенности мыслей.

В ту пору ему нравились простые вещи, простые жилища, простая, невзыскательная среда, будничная атмосфера простой жизни, тогда как более изысканная и утонченная среда пугала его. Пышные особняки, мимо которых ему случалось проходить, великолепные магазины, люди, занимающие высокое общественное положение, представлялись ему чопорными, холодными. Он предпочитал людей скромных, ничем не прославившихся, но добрых и ласковых. Если ему удавалось найти женскую красоту в таком кругу, он был счастлив и ничего лучшего не желал. Поэтому его и потянуло к Руби.