Гениталии истины

По дороге в поликлинику Ваня озвучивал разговор красного цыплёнка, которого всё-таки взял с собой и теперь держал в левой руке, и маленькой сиреневой собачки, неожиданно обнаруженной им в правом кармане своей курточки. В данный момент сиреневая собачка и красный цыплёнок говорили о предстоящей войне; о том, удастся ли её избежать; возможно ли разрешение конфликта дипломатическим путём и о том, выстоит ли Красная Армия или опять придётся договариваться о позорном мире на манер Брестского.

Ваня внезапно прервал их разговор и обратился уже к маме:

– Мама, а вдруг немцы снова на нас нападут?

– Ну что ты? – поспешила его успокоить Ольга Васильевна. – Вообще-то, Германия считается социалистическим государством. Так и называется: Германская Демократическая Республика.

Эта информация и впрямь успокоила Ваню. Ведь в свои пять-шесть лет он твёрдо знал, что причиной любой войны является только конфликт систем, а раз система одна и та же, значит и воевать незачем! Не о чем спорить! И ещё он знал, что демократия – это «власть народа», то есть такой общественный строй, где хорошо каждому, потому что в целом все каждые и представляют собой этот самый народ. В данном случае, народ немецкий, которому и принадлежит власть, что означает, что власть в ГДР, как и в Советском Союзе, самой лучшей и самой честной в мире стране, принадлежит каждому-каждому её счастливому гражданину. То есть любому человеку, которому посчастливилось родиться в социалистической стране.

– У нас скоро дядя Валера в ГДР поедет, в командировку, – сказал мама, – Наверняка каких-нибудь солдатиков тебе привезёт. Только ты к нему с расспросами не приставай, и он тогда обязательно привезёт!

Этот самый дядя Валера был старшим братом Ольги Васильевны и работал врачом-невропатологом, то есть устранял, по мере возможности, неполадки в мозгах у самых разных людей. В основном, у детей, потому что он был не простым невропатологом, а педиатром. Педиатры же – это такие врачи, которые предпочитают лечить детей. А если и не лечить, то уж, во всяком случае, их диагностировать.

Ваня, в принципе, знал, что диагностировать – это не больно, но после недавней истории, когда его маме предложили немедленно удалить своему сыну какие-то аденоиды, он понял, что диагностика – тоже штука опасная и, может быть, даже пострашнее лечения.

Тем не менее, дядю Валеру Ваня очень любил. Ведь в костюме невропатолога-педиатра тот являлся совсем к другим детям, которые наверняка чем-то всерьёз провинились. Перед визитом же к Ване он всегда успевал надеть добродушную маску маминого старшего брата, относящегося к своему племяннику с редкостной теплотой. Мальчик платил ему той же монетой.

Сейчас у дяди Валеры была своя семья, состоящая из его жены тёти Кати и двоих детей: Антона и Анжелики. Антон был старше Вани на шесть лет, а Анжелика была на шесть лет старше Антона. Таким образом, ей было уже почти восемнадцать, и у неё уже сформировались взрослые груди, что, конечно, не прошло незамеченным перед Ваней.

Два года назад, когда они всем кланом отдыхали в одном доме отдыха, Анжелика, которая тогда была девятиклассницей, порезала стеклом ногу на какой-то прогулке, и Ваня, узнав об этом, тихонько плакал в тот вечер перед сном, жалея её, «свою бедную девочку», и представляя, как он обнимает свою старшую сестру и гладит по голове, утешая.

На следующий день всё семейство отправилось в кино на «Максима Перепелицу», и там, в темноте зала, Ваня осмелел настолько, что взял Анжелику за руку и гладил её кисть, ладонь и пальчики весь сеанс. Она даже не попыталась освободиться…

А Антон иногда в шутку связывал Ване руки. Когда он, ради восстановления справедливости, предлагал Ване связать его в ответ, у того ничего не получалось. Антон всегда выпутывался. Когда же Антон связывал Ваню, Ваня выпутаться не мог.

Когда-то давным-давно их всех не было на свете. Ни Вани, ни Антона, ни Анжелики. А их родители, дядя Валера и Ванина мама Ольга Васильевна, жили вместе. Тётя Наташа была тогда совсем маленькая, и у неё не то, что ещё не выросли груди, – она даже в ночной горшок самостоятельно ходить не умела! А Ванина мама была глупой первоклассницей Оленькой. В той же школе, куда отдали глупую Оленьку, ровно в последнем, десятом, классе учился в то время её старший брат Валера, ныне известный как дядя-невропатолог. Однако, тогда он ещё не был ни невропатологом, ни тем более педиатром, поскольку сам ещё не успел вполне рассчитаться с детством.

Время от времени в школе устраивались субботники, воскресники (субботники и воскресники – это такие дни, когда все свободные граждане СССР были обязаны безвозмездно трудиться на благо Родины. Субботники предусматривали бесплатный труд по субботам, а воскресники – по воскресеньям), а то и просто трудовая практика, которая могла начаться в любой момент. В такие дни малышня убирала пришкольный участок, а ученики старших классов помогали окончательно повзрослевшим труженикам равнять с землёй старое кладбище, расположенное в пяти минутах ходьбы от школы.