Геннадий Зюганов: «Правда» о вожде

Зундель Давидович Блисковский и Дмитрий Федорович Зарапин — правдисты с 20-х годов — рассказывали мне, новобранцу “Правды”, что ни один номер газеты в советские годы не выходил без благословения Сталина. Ему посылали уже сверстанные полосы, он их читал, правил статьи и заметки. Часто случалось, что газету приходилось после этих правок делать заново. Нередко “Правда” выходила в свет ночью, а то и к утру. Измотанных сотрудников редакции везли в пансионат “Серебряный Бор”, где они могли малость отдохнуть, придти в себя, чтобы вновь заступить на вахту. Зная, что малейшая не то чтобы ошибка, но и неточность, могли стоить жизни.

Позволю себе небольшое отступление.

Уже в 80-е годы ХХ века в рубрику “Страницы истории”, которую вел я, вклинился очерк Дмитрия Волкогонова о начале Великой Отечественной, о жертвах репрессий в армии. К этой публикации я не имел никакого касательства. А вспоминаю о ней по такой причине.

Дм. Волкогонов рассказывает, точнее — измышляет, как Сталин воспринял заметку в “Правде” о гибели своего вечного врага — Льва Троцкого. Сталин, дескать, гневался по поводу содержания этой заметки: не так расставлены акценты, не те оценки даны, не отведены все упреки в причастности к событию руководителей Советского Союза.

Не могу полемизировать с ушедшим в мир иной генералом -историком Волкогоновым. Я придерживаюсь старой прописи: о мертвых или хорошо, или ничего. Но маленькую поправку хочу внести: ни одна газетная строка о Л. Д. Троцком (Бронштейне) не могла появиться в “Правде” без санкции Сталина. Ни одна! Плата за ошибку была в те годы слишком высока. Смертельно высока.

При жизни Сталина, как и при Хрущеве, я в газете не работал, но система подбора кадров, технология выпуска “Правды” сохранилась и при Брежневе. Один только факт личного характера. С заведующим отделом кадров “Правды” Федором Кожуховым (его заместителем был уже глубокий пенсионер, долгое время возглавлявший кадровую службу газеты Михаил Федорович Шишмарев) мы столкнулись в правдинском коридоре совсем случайно в феврале 1973 года. Он пригласил меня в свой кабинет, расспросил, кто я и откуда приехал на семинар, который был организован завсектором печати ЦК КПСС Иваном Алексеевичем Зубковым (светлая ему память!). Ф. Ф. Кожухов, бывший собкор по Донбасу, предложил заполнить анкету и подумать о переводе из “Ленинградской правды”, где я заведовал отделом партийной жизни, в “Правду” — разумеется, не более чем спецкором. Я тут же согласился.

Но в “Правду” меня вызвали только в августе 1973-го. Несколько месяцев шла кропотливая проверка будущего правдиста. И в начале августа мне позвонил заведующий Ленинградским корпунктом “Правды” Михаил Дмитриевич Васин,мой добрый товарищ, и сказал:

— Сегодня тебе пришлют вызов в Москву. Надо ехать на собеседование с членами редколлегии.

8 августа редколлегия утвердила меня специальным корреспондентом отдела “Правды”. Тогдашнего главного редактора Михаила Васильевича Зимянина не было на месте, но его первый зам В. Г. Афанасьев сказал, что Михаил Васильевич в курсе, дал добро. По-хорошему отнеслись к новичку и другие замы главного — Алексей Илларионович Луковец, Иван Григорьевич Ворожейкин, которого, как я потом узнал, за глаза прозывали Возражейкиным. Один из самых авторитетных членов редколлегии, редактор “Правды” по отделу партийной жизни Сергей Иванович Селюк в конце нашей первой короткой беседы сказал:

— Чувствуется, что вы способный журналист. Но заменить меня на посту редактора партотдела еще не готовы.

Так оно и было. Я стал спецкором отдела прессы, критики и библиографии, который тогда выдвинулся на ведущее место в газете благодаря серии интереснейших публикаций в защиту местных журналистов от произвола ретивых партноменклатурщиков. Возглавлял отдел Георгий Михайлович Кондратенко, зять бывшего помошника Н. С. Хрущева — тов. Шуйского (имя и отчество я, к сожалению, подзабыл). Наши отношения складывались непросто, но я рад тому, что не подвел своего редактора: после нашей с собкором по Азербайджанской ССР Леонидом Рахимовичем Таировым статьи “Предвзятость” (о сожжении тиража районной газеты в Геокчае за критику члена бюро райкома) был такой широкий и бурный резонанс, что некоторые читатели даже писали на имя Л. И. Брежнева и Н. В. Подгорного, чтобы нас с Леонидом Рахимовичем удостоили звания Героев Социалистического Труда…

Как жаль, что никого из тех, о ком я здесь рассказываю, уже нет в живых. Надеюсь, их вклад в дело “Правды” не будет забыт, заложенные ими традиции сохранятся в жизни редакции.

Но вернемся к не очень приятным событиям совсем недавней поры.