Геном

Дверь широко распахнулась. На пороге стояла Эйвери в черном облегающем платье, светлые локоны буквально сияли на фоне ткани. Голубые глаза искрились. На шее — серебряное ожерелье с медальоном, которое он видел на ней в первый раз. Дезмонд потерял дар речи.

Эйвери окинула себя взглядом.

— Платье пришлось взять взаймы.

— К-красивое.

Эйвери взяла с консоли сумочку-конверт.

— Не привыкай.

Дезмонд рассмеялся.

Ужин удался на славу. Он по большей части слушал, иногда убеждая учредителей в важности начатого ими дела. Эйвери выпила два бокала вина и оживленно поддерживала разговор. Дезмонд осознал, что они впервые вышли вместе за пределы офиса «Phaethon». Его не покидало чувство, что они — партнеры, наставники молодых предпринимателей. Он согласился вступить в правление «CityForge» и вложить в стартап 150 000 долларов.

Остановив машину у жилого дома Эйвери, Дезмонд без задней мысли вышел проводить девушку до квартиры.

— С доставкой на дом, а?

Он выровнял шаг в ритм ее походки.

— Я страшно расстроюсь, если ты заблудишься.

— Не сомневаюсь.

Блондинка отперла входную дверь и обернулась, на ее губах обозначилась застенчивая улыбка.

— Мы не на свидании, ты ведь понимаешь?

Дезмонд вскинул руки.

— Кто здесь что говорил про свидание?.. Постой, ты подумала, что это свидание?

Эйвери толкнула дверь.

— Спокойной ночи, Дез. — Девушка шагнула через порог, оглянулась. — И спасибо!

— За что?

— За то, что помог этим ребятам.

— Ребята хорошие.

— Да, и с ними сегодня был третий хороший парень.

Глава 38

Лин вела Пейтон по извилистым проходам пещеры Альтамира, высоко подняв фонарь. Свет и тени танцевали на стенах. Всякий раз, когда они проходили мимо наскального рисунка, Пейтон замедляла ход, но Лин семенила дальше, не отрывая глаз от неровной почвы под ногами.

У потайной комнаты они разделились на три группы: Пейтон и Лин, Эйвери и Найджел, и два «морских котика», оставшиеся сторожить запечатанные ящики.

В тусклом свете Пейтон различила слева по ходу еще один наскальный рисунок. Четыре ноги, крупное тело, ветвистые рога — самка оленя.

— Мам, смотри!

— Это не та, — бросила Лин, даже не обернувшись. Спустя секунду она добавила: — То, что мы ищем, — дальше.

Пейтон не стала возражать, она окончательно убедилась — мать прекрасно знала, что делать.

Проход закончился небольшим залом, стены и потолок которого были покрыты новыми рисунками. Лин уверенно направилась в дальний левый угол и, явно удивленная, остановилась. Затем подняла фонарь, осветив изображение осанистой самки оленя, вычерченное черными и красными линиями. Рядом с ней стоял нарисованный одной черной краской самец с рогами в семь отростков, поодаль — в два раза меньший, чем родители, — олененок.

Лин присела на корточки и провела пальцами по изображению детеныша оленя. Черная краска запачкала кончики пальцев, как печная сажа. Пейтон покоробило от грубого обращения матери с древней реликвией.

— Мам!

— Это не оригинал, — мгновенно откликнулась Лин. Словно разговаривая сама с собой, она прошептала: — Их здесь раньше не было.

Пейтон подошла и тоже опустилась на корточки.

— Не было, когда ты была здесь прошлый раз?

Лин продолжала тереть изображение олененка, оно линия за линией, начиная с ног, исчезало — словно поднимался занавес над сценой.

Пейтон не отступала:

— Ты была здесь с доктором Краусом?

Лин продолжала тереть. Олененок мало-помалу совсем исчез.

— Краус — твой отец.

Лин бросила на дочь острый взгляд.

— Долго же ты соображала.

Глава 39

— Значит, он — мой дедушка, — произнесла Пейтон, переваривая открытие.

— Да, — ответила Лин. Ее руки были испачканы черным углем.

— Нацист…

— Вовсе нет. Немец, но не нацист. Твой дед был хорошим человеком. Просто война, охватившая весь мир, застала его не на той стороне.

— Он привозил тебя сюда?

— В 1941 году.

— Вот почему он устроил тайник в этой пещере. Альтамира для тебя памятное место.

— Как и для него. Место это совершенно необыкновенное. Оно, возможно, является древнейшим свидетельством когнитивной революции. Этот импульс до сих пор расходится кругами по нашей реальности.

Пейтон рассмотрела пару оленей — родителей только что стертого олененка.

— Что здесь произошло в 1941 году?

Лин тяжело вздохнула.

— Однажды поздним летним вечером папа разбудил меня и приказал взять с собой только то, без чего я не мыслю жизни. Я была еще ребенком. Понятно, что это означало кукол, кукольный домик, игрушечную железную дорогу. У меня было много игрушек. Родители не чаяли во мне души, — единственный ребенок. А еще у меня было много книг. Я только-только научилась читать и буквально глотала книги. Больше всего я любила сказки братьев Гримм и «Приключения Алисы в Стране чудес».

Пейтон улыбнулась:

— Ты и есть Алиса.

— Похоже на то. Отец очень удивился, когда я упаковала все свои книги. Чемодан расползался по швам, я не могла оторвать его от пола. Увидев все мои книжки в чемодане, а горку игрушек в другом углу, папа сказал, что гордится мной. Он выложил часть своих вещей и добавил моих игрушек. Он знал, что нас ожидало и что игрушки мне очень пригодятся.