Геном: исцелённые

– Мы, врачи, как и весь персонал, делаем для наших пациентов все возможное. Благодаря нашим усилиям тысячи, сотни тысяч больных детей в будущем смогут жить полноценной жизнью. Пока, увы, медицина не совершенна. Но мы близки, уж поверьте, как никогда.

– К чему весь этот разговор, доктор Робертс? – не выдержал Брайс.

Его уже ждали в отделе, на почту каждые десять минут приходили сообщения. В том числе и репортерские запросы – как всегда с утра писаки жаждали новостей из полицейского участка.

Словно прочитав его мысли, доктор Робертс приблизился к нему настолько, насколько это было возможно, не нарушив приличия, навис над измученным Брайсом и произнес, отчетливо выделяя каждое слово:

– Мы близки к прорыву, который сделает историю человечества похожей на сказочный сон. Представьте себе жизнь без генетических болезней и старости. Представили? Больше я ничего не могу вам сказать. Но вы должны отдавать себе отчет, что многие там, наверху, – он указал пальцем на потолок, и Брайс инстинктивно поднял глаза вверх, отчего почувствовал себя полным дураком, – очень заинтересованы в нашей работе. Если вы поднимете шумиху в прессе, заявив об убийстве пациента, нас начнут трясти все кому не лень. И требовать ответы на вопросы, которые пока мы не можем дать. И за это вас, инспектор, не погладят по голове. И тем более не дадут повышение. Да вам и поздно уже. Хотите получить свою почетную грамоту и выйти на пенсию через два года – удалите все сообщения от репортеров, которые лежат у вас в почте.

Инспектор подскочил и в ярости приблизил лицо к самому носу надменного докторишки.

– Если еще раз ты, ученая змея, сунешься в мой планшет и личную переписку, я не посмотрю ни на какую пенсию и прополощу твои проделки во всех СМИ, которые согласятся меня выслушать. А таких будет много, поверь. Так что не вздумай мне угрожать, потому что мне терять немного, а тебе – все. И для тебя это совсем неважный расклад, верно?

Робертс отошел от Брайса на пару шагов и уставился на него.

– Аргумент принят. Прошу прощения, что влез в вашу почту. У нас тут свои системы безопасности, знаете ли. Просто не успел остановить считку данных. Ну да ладно, – примирительно сказал он.

– Я не буду говорить с репортерами о смерти Тобиаса Мура, даю слово, – пообещал Брайс. Он и без угроз доктора понимал, чем это может для него обернуться.

– Я знал, что мы найдем общий язык. – Робертс подошел к окну и встал к Брайсу спиной, полагая, что разговор окончен. Но инспектор считал иначе.

– С третьего раза, – напомнил он.

– Да, в последнее время мы с вами часто видимся, – откликнулся Робертс.

Его громоздкая фигура загораживала свет из окна, и в кабинете стало темно и неуютно.

– Довольно часто для людей, которые вершат здесь историю, как вы выразились. Мне казалось, что в колыбели прогресса всякие умники вроде вас и ваших коллег не должны все время лажать, – сказал Брайс таким тоном, словно это была неделикатная шутка.

– Вы правы, инспектор, – ответил Робертс спокойно. – Но мы имеем дело с людьми, а они бывают непредсказуемы. И глупы, – добавил он, повернувшись к Брайсу вполоборота.

Инспектор остался доволен ответной реакцией доктора. Вот теперь разговор был окончен.

Оставшись один, Марк Робертс остался стоять у окна. Из своего кабинета он видел другой берег Ист-Ривер: проржавевшие доки, бетон и сталь, гиганты портовых кранов – вечно в движении, тяжелые черные крюки раскачиваются из стороны в сторону. У берега сновали люди и машины, перетаскивали, перевозили, спускали на воду или поднимали на сушу. Фуры, разинув черные пасти, ждали свой груз. Проглотив его, плавно двигались с места и пускались в путь навстречу восходящему солнцу. Над Ист-Ривер свистел ветер. В заполненных цистернах, выстроенных в ряд у самой воды на другом берегу, гудело, будто в пчелином улье. Что-то скрипело и ухало, клацало и билось внутри. И Марк Робертс, стоя в своем кабинете на Норт-Бразер-Айленд, смотрел на материк и прислушивался к доносящимся оттуда звукам.

Институт Карпентера был его жизнью, делом, которому он посвятил каждую секунду своего существования. Убийство Тобиаса, несовершеннолетнего пациента, привлечет слишком много внимания к Институту, это вопрос времени. Времени, которое он умел ценить очень высоко. Доктор Робертс снял с себя белый халат, и в сердцах швырнул его на пол. Потом, хорошенько подумав, поднял его, осмотрел и аккуратно встряхнул. «В конце концов, еще неизвестно, чем закончится вся эта история», – с надеждой подумал он. Марк Робертс умел выкручиваться из самых сложных ситуаций. Может, получится и на этот раз.

***

Габи Хельгбауэр вышла на улицу, глубоко вдохнула наполненный запахом воды и деревьев воздух. Дождь все еще моросил. Сентябрьское небо, затянутое тучами, висело так низко, что, казалось, вот-вот обрушится на голову.

Шурша гравием, она дошла почти до самой реки, туда, где скрипучие опоры причала входили в воды Ист-Ривер. Зеленоватая вода пахла тиной, как всегда после бури, когда волны выносили на каменистый берег Норт-Бразер-Айленд водоросли и пустые бутылки.