Геноцид

Многие российские предприятия в результате манипуляций с их акциями оказались в руках иностранных конкурентов, которые стали распоряжаться ими, исходя из краткосрочных интересов. Как правило, эти интересы концентрируются либо в сфере выжимания из предприятий максимальной прибыли (как это случилось со многими предприятиями цветной металлургии, химической, целлюлозно-бумажной промышленности), либо в их перепрофилировании в соответствии с потребностями иностранных компаний организовать производство наиболее трудоемких или экологически грязных комплектующих (как это происходит с рядом предприятий электронной промышленности), либо в их ликвидации как конкурентов (как это часто происходит в наукоемком машиностроении), либо в их использовании для захвата внутреннего рынка (пищевая промышленность и стройматериалы). Впоследствии, в 1996–1997 гг., огромные прибыли были извлечены финансовыми спекулянтами за счет роста в среднем 3,5–4 раза цен на акции приватизированных за бесценок предприятий [24]. Каждый рубль, вложенный приближенными к приватизационному ведомству спекулянтами в приобретение приватизационных чеков, в дальнейшем принес им десятки рублей прибыли на перепродажах растущих в цене акций изначально многократно недооцененных предприятий, что означало соответствующий ущерб или упущенную выгоду для государства.

Как и в случае с обесценением сбережений граждан, организаторы приватизационной кампании имели все возможности для пресечения незаконных махинаций своих «советников» и прочих приближенных лиц, предотвращения спекулятивных афер с приватизационными чеками населения, недопущения их обесценения в результате мошеннических операций по перераспределению собственности. Этого не только не было сделано, но, наоборот, судя по расследованиям Генеральной прокуратуры [25], многие из руководителей приватизационной кампании стали их реальными соучастниками, грубо нарушавшими законы при проведении процедур приватизации государственного имущества в своих интересах. Однако явно криминальный характер кампании массовой приватизации (органами прокуратуры ежегодно выявлялось от 3 до 5 тысяч нарушений законов о приватизации) никак не повлиял на политику руководивших этим процессом лиц и структур. Из 140 крупнейших отечественных предпринимателей 40 занимались ранее незаконным бизнесом, около 20% привлекались к уголовной ответственности [26].

Ныне хорошо известно, что наиболее значительные акции в сфере приватизации государственного имущества носили характер сговора должностных лиц и заинтересованных коммерческих структур и имели явно криминальный характер. Наиболее скандальные в этом роде аферы – приватизация ряда крупных предприятий нефтяной промышленности на так называемых залоговых аукционах, ведущих банков, акций крупнейших российских естественных монополий узкими группами влиятельных лиц, захват криминальными структурами многих портов и других локальных монополий, бесплатная передача организаторами «инвестиционных конкурсов» крупнейших промышленных предприятий своим подельникам, по которым затем «победителями» не выполнялись обязательства. И это лишь верхушка айсберга колоссальной аферы века, организованной в России под видом «реформы», а на самом деле – незаконное присвоение (разграбление) самой крупной собственности, когда-либо в мировой истории попадавшей в руки преступного сообщества.

Кампания по присвоению общенационального имущества в пользу узкой группы хорошо информированных лиц, проводившаяся под лозунгом «народной приватизации», спровоцировала также дезорганизацию производства, нарушение хозяйственных связей, рост трансакционных издержек, что привело в итоге к резкому снижению эффективности производства и обесценению приватизированных предприятий. Вызванный приватизационной кампанией хаос в отношениях собственности и утрата какой-либо ответственности развратили многих хозяйственных руководителей, породили хищническое отношение к самой приватизируемой собственности, повлекли за собой настоящее разграбление многих ранее эффективных предприятий и распад некогда высокопроизводительных трудовых коллективов, передачу значительного числа перспективных предприятий под контроль иностранных конкурентов. В результате эффективность производства, измеряемая показателями производительности труда, энергоемкости и другими, общепринятыми показателями, снизилась более чем на треть, вдвое сократился объем производства.