Геноцид

Прямой контроль над правительством России с октября 1993 г. до сентября 1998 г. со стороны мировой олигархии был очевиден и даже не очень скрывался. Российское правительство вопреки воле парламента, позиции ученых, требованиям профсоюзов и общественному мнению, последовательно реализовывало программы Международного валютного фонда, ежегодно фиксировавшиеся в составлявшихся его экспертами и переводившихся на русский язык так называемых Заявлениях правительства и Центрального банка об экономической политике на очередной год. Этим Заявлениям старались не придавать огласку – ведь публично декларировалась совершенно иная политика, относительно отвечавшая интересам и ожиданиям граждан. Она, однако, оставалась на бумаге президентских посланий и официально объявлявшихся правительственных программ и имела мало общего с реально осуществлявшимися под контролем международных финансовых организаций мерами. В случаях прямого противоречия установок МВФ российским законам, российским руководством неукоснительно выполнялись первые.

В этом была разгадка многочисленных противоречий в действиях и декларациях правительства, игнорирования им российского законодательства. С одной стороны, официально декларировалась необходимость защиты интересов отечественных товаропроизводителей, с другой – реальные действия правительства вели к отказу от какой-либо защиты внутреннего рынка и предоставлению многочисленных льгот импортерам, проводилась убийственная для отечественного производства политика завышенного реального обменного курса рубля. С одной стороны, многократно декларировалась необходимость подъема инвестиционной активности, с другой стороны, реальные действия правительства и Центрального банка по искусственному ограничению денежной массы и наращиванию государственного долга усугубляли кризис ликвидности и делали невозможным снижение ставки процента до уровня, приемлемого для привлечения инвестиций в производственную сферу, блокировали возможности преодоления инвестиционного кризиса. С одной стороны, велись нескончаемые разговоры об укреплении национальной валюты, с другой – правительство и Центральный банк не принимали никаких мер для дедолларизации экономики, расширения использования рублей в международных расчетах. С одной стороны, наблюдался острый бюджетный кризис и сверхбыстрый рост государственного долга, с другой стороны, правительство распродавало государственное имущество по ценам, заниженным в десятки раз, легализовало казнокрадство под видом бюджетных займов, сверхдоходных государственных обязательств, льгот по налогообложению привилегированным коммерческим структурам. С одной стороны, отмечалась необходимость поддержки структурной перестройки экономики и стимулирования научно-технического прогресса, с другой стороны, – десятикратное сокращение ассигнований на науку, очевидный отказ правительства от каких-либо мер по стимулированию инновационной активности и организации структурной перестройки экономики на основе ее модернизации. С одной стороны, официально декларировалась неприемлемость чрезмерной социальной цены реформ, недопустимость еще большего снижения жизненного уровня населения. С другой стороны, правительство отказывалось от соблюдения социальных гарантий, произвольно секвестрировало установленные законом социальные расходы, допускало резкое ухудшение качества образования и здравоохранения, бросало на произвол судьбы нетрудоспособное население, включая миллионы детей из необеспеченных семей. Эти противопоставления можно было бы продолжать бесконечно.

Очевидно, что в документах «для народа» правительство говорило о тех действиях, которых от него ждали, исходя из примата национальных интересов, перехватывая лозунги у оппозиции. Следовательно, правительство знало, в чем они заключались. Но в реальной политике правительства эти интересы не просто игнорировались – принимавшиеся меры обычно прямо им противоречили. Фактически проводилась линия на устранение тех функций государственного регулирования, которые бы препятствовали интересам извлечения сверхприбылей мировой олигархией.

Ликвидировались инструменты защиты государственных интересов, затруднявшие деятельность транснационального капитала, из правительственных ведомств изгонялись патриотически настроенные кадры, демонтировались механизмы социальной защиты населения, разрушались нравственные устои общества. Наглядной демонстрацией результативного контроля над российским руководством со стороны его зарубежных покровителей стали вето Президента, пролоббированные агентами иностранного влияния в президентской администрации и в правительстве, по двум законам, направленным на защиту национальных интересов России: «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации» и «О свободе совести и о религиозных объединениях».