Геноцид белой расы. Кризис Европы. Как спастись, как преуспеть

Книги и кинофильмы, воспитывающие любовь к детям и семье, могут даже взрослых людей с неправильным мировосприятием научить, как найти счастье. Большой вред приносит приравнивания половой психопатии к норме. Бог уничтожил Содом и Гоморру, а люди теперь воссоздают их. Гомосексуализм, бисексуализм охватили значительную часть населения, провозглашение патологии нормой способствует росту болезни поведения. Иммунитет к болезни разрушен, и люди не способны увидеть патологию. Потеря понятия нормы лишает человека счастья, но что есть норма, а что патология, где критерии? Ведьмы из произведения Шекспира «Макбет» мешают добро со злом: «Зло есть добро, добро есть зло, летим, вскочив на помело!» Похоже, сейчас многие сидят на помеле. Ведьма не способна «задыхаться от безумного счастья». Ведьма – рационалист и всякого, кто тратит деньги не на себя, считает дураками и глубоко презирает. В знаменитых стихах в прозе И. С. Тургенева воробей закрыл собой птенца от собаки – «он рисковал, он жертвовал собой». Во имя чего этот дурак (с позиции ведьмы) жертвовал собой? Ведь его птенец вырастет и улетит, ничего не вернув из затраченного на него. То, что на него затратил воробей, он вернет своим детям, то есть воробьиным внукам. Таким образом, воробей работал и рисковал жизнью не ради себя, а ради высшей цели – сохранения рода. Цель воробья иррациональна, он не просто умеет летать, но еще и морально воспаряет. Человек, к сожалению, зачастую весьма приземлен. Это приземление, подтасовывая факты, пытаются обосновать как что-то прогрессивное. Свобода от морали, от долга перед родом и потомством – это тоже свобода, но нужна ли она нам? Воробей жертвовал собой ради потомства, ради любви к потомству. Человек тоже готов пойти на жертвы ради любви. Ну а если он уже не способен любить, если он любовь по теперешней моде заменил цинизмом, тогда и счастья он никогда не испытает. Любовь к родине – это тоже любовь и тоже счастье, отсюда и ностальгия, от которой так страдают эмигранты.

Патриотизм, как любовь к месту обитания, охрана его даже ценой жизни, зародился еще у животных. Это неотъемлемое свойство живого, без которого жизнь угасает, но угасает, конечно, не от материального достатка, а от духовной пустоты и утраты биологического смысла жизни. Естественно, что при таких отцах много детей не будет, а народ вымрет.

Петер Мунк в сказке В. Гауфа понял свою ошибку, понял, что он обидел не только жену и мать, но и самого себя. Наша страна будет процветать, когда люди поймут, что богатство ценно не само по себе, как у скупого рыцаря, а когда оно приносит радость и пользу людям.

У человека и высших животных реальный мир подменяется в известной мере миром иррациональным. Этот иррациональный мир может конкурировать с реальным миром и возобладать над ним. Отказываться от пищи могут даже животные. Вспомним известный рассказ Л. Н. Толстого про льва и собаку, которые жили вместе в клетке. Когда собака сдохла, лев перестал есть и умер от голода и тоски. «Не хлебом единым сыт человек», – говорится в Писании, но здесь мы видим, что не хлебом единым могут жить и животные тоже.

В своей книге «Карфаген» А. В. Волков пишет, говоря о судьбах Карфагена: «Республика алчных сокрушена будет республикой доблестных. Пока мысль о богатстве не вскружит голову римлянам, их страна, несмотря на смуту гражданских войн, останется сверхдержавой древнего мира. Однако зависть и пресыщение – это пороки, порожденные манией богатства, – погубят и Рим, как прежде Карфаген». Пассионарии не подсчитывают выгоду, они добиваются побед. Когда верх берет мелочный расчет, страна обречена – она станет легкой добычей решительных соседей. Исчезнут силы, скрепляющие страну. Её народ превратится в скопление разрозненных атомов. Он растворится в инородном вихре. Внутриполитическая слабость губит некогда великие народы. Отсутствие политической воли препятствует совершению смелых, но необходимых шагов. По тем же причинам, что и Карфаген, гибнет и теперешняя Европа, сбывается предсказание ее пророка Освальда Шпенглера. Вместо адекватных решительных действий продолжается уже никем не воспринимаемое разглагольствование о терпимости и дружбе религий. Конечно, должны быть и дружба, и терпимость, но не подмена одной культуры другой.

Создаются нелепые мифы о том, что некие дети индиго спасут мир, посмотрев на него иначе, чем старшее поколение. Само старшее поколение думать уже, по-видимому, не способно, оно закоснело на привычных шаблонах мышления типа «свобода», «равенство и братство», «интернационализм» и «глобализм». Нужно высасывать из пальца неких детей от мира иного, чтобы они наконец решились на смену лозунгов, на что оказались не способны их отцы – социальные импотенты. Однако, когда придет время этих новых детей, уже будет поздно что-либо решать.