Геноцид русских на Украине. О чем молчит Запад

А. Караулов: – Почему, можете объяснить? Вот когда Порошенко, по моим сведеньям… (Журналистов много, и информаторов разных). Так вот, когда Порошенко узнал об этой трагедии, он напился в смерть в своем кабинете, видимо, от страха. Чего он боится?

А. Родкин: – Я могу предположить, что он боится разоблачения. Итак, эксперты в Киеве, Киев говорит экспертам, которые прибыли, их было на вчерашний день 81 человек… Порошенко им говорит, что ехать опасно, стреляют. Ну, действительно постреливают, если карательная армия не прекращает свою операцию. Однако иностранные журналисты работают, наблюдатели ОБСЕ работают. Но ни в одной миссии наблюдателей, ни в одной точке мира нет специализированных экспертов: авиационных, патологоанатомов, взрывотехников. Естественно, они должны приехать. Наблюдатели ОБСЕ наблюдают, чтобы наши ополченцы ничего не стащили, не украли, не подменили, не фальсифицировали. Мы обеспечили охрану места трагедии в первые же дни. Премьер в первую же ночь создал штаб по координации, и дальше прибыли 4 эксперта украинских, 12 малазийских экспертов, 81 человек в Киеве, напомню, и мы ждем экспертов международной организации, которая это расследует.

Однако на четвертый день после катастрофы начитается штурм Донецка. И экспертам действительно становится ехать опасно.

А. Караулов: – Опасно. То есть вы связываете обстрел Донецка с нежеланием пустить экспертов Киева?

А. Родкин: – Это, скорей, уловка. Обстрел Донецка и наращивание наступления объясняются двумя вещами…

А. Караулов: – Но чего боится Порошенко? Все тот же вопрос.

А. Родкин: – Первое. Боится разоблачения, второй момент, почему наращивается военная операция – пока не случилось разоблачение, надо максимально задушить Новороссию. Успеть, даже если потом придется отвечать за самолет.

А. Караулов: – Успеть… Хорошая постановка задачи – успеть задушить Новороссию…Через 4 дня 21 июля штурм Донецка. Украинские полководцы подождать не могли. Естественно, комиссия на поле работать не стала.

Г. Райков: – Немножко вспомним предысторию… Еще «Боинг» не успели сбить, как уже заявили, что его сбили ополченцы.

А. Караулов: – Абсолютно верно. Шутки шутками, Геннадий Иванович, но ведь, действительно: вброс, что Россия сбила «Боинг», был сразу, и мощнейший – Россия, Путин.

Г. Райков: – То, что это подготовленная операция, понятно каждому, даже ребенку.

А. Караулов: – Еще раз. Через несколько минут мы докажем – мне, автору этой работы, так представляется, – докажем, что они ждали самолет Владимира Путина, президента России, который возвращался в Москву с саммита в Латинской Америке. И я, Караулов, предполагаю: Коломойский имел ложную информацию, что борт номер один, самолет Путина, сядет в Ростове, где Путин будет присутствовать на военных учениях.

Однако никаких учений не планировалось. Путин летел в Москву. Но над Варшавой действительно пересеклись маршруты малазийского «Боинга» и борта номер один, нашего самолета. Через несколько минут об этом Порошенко… Вот это деталь! Да, он, Порошенко, нередко появляется пьяным публично, в том числе и перед журналистами и телекамерами. В тот раз – в Мариуполе, 8 сентября 2014 года. Посмотрим эти кадры:

П. Порошенко: – …Танковым ударом. Через Новоазовск. И танковой … набитой … (неразборчиво)

А. Караулов: – Мужественный верховный главнокомандующий. Ну, в Мариуполе страшно. Фронтовые сто грамм для храбрости – вот и немножко бессвязная речь.

Кстати, бойцам украинской армии, погибшим на Юго-Востоке, полагается компенсация. Но есть так называемый «закон о пьяных трупах»: если в крови погибшего бойца украинской армии будет найдена хотя бы одна промилле алкоголя, компенсация родственникам по факту утраты кормильца – бойца – не полагается. Такая вот экономия государственного бюджета. Считается, если украинский боец перед боем выпил, то он сам виноват: погиб по собственной неосторожности.

А теперь еще раз. Когда Порошенко доложили, что сбит малазийский «Боинг», он закрылся в кабинете, и из кабинета его уже плашмя выносили.

Г. Райков: – Дать поработать на поле, значит получить очень большую огласку. Не пустить, а потом когда-то пустить… это как-то…

А. Караулов: – Секундочку. Впервые в истории всех мировых катастроф самолет, остатки «Боинга», и сегодня валяется там на поле.

А. Широкорад: – Обычно обломки любого погибшего самолета, останки его, складываются в специальных ангарах…

А. Караулов: – И всегда из всего, что осталось, выкладывают остов самолета…

А. Широкорад: – Да, выкладывают остов самолета со всеми деталями.

А. Караулов: – До крупицы собирается все, что осталось от самолета.

А. Широкорад: – В данном случае это сделано не было. Мало того, два огромных двигателя «Боинга» до сих пор валяются на месте катастрофы. Их никто не ищет.