Генри Филдинг и 'Том Джонс'

"Том Джонс", едва вышел в свет, штурмом взял публику, критики же в общем отнеслись к нему строго. Некоторые упреки были глупы до умиления. Так, леди Лаксборо жаловалась, что персонажи слишком похожи на людей, "которых встречаешь в свете". Однако большинство из них обрушились на роман за его якобы "безнравственность". Ханна Мор[19] в своих воспоминаниях пишет, что доктор Джонсон рассердился на нее только раз, когда она вспомнила какое-то остроумное место из "Тома Джонса". "Меня возмущает, что вы цитируете такую порочную книгу, - сказал он. - Мне очень жаль, что вы ее прочли. Ни одна скромная женщина не должна позволить себе такого признания. Не знаю книги более развратной". А я бы сказал, что скромной женщине перед свадьбой очень не мешало бы прочесть эту книгу; из нее она узнает все, что ей нужно знать об интимных подробностях брака, и очень много о мужчинах такого, что не может ей не пригодиться до того, как она перешагнет этот трудный порог. Но никто еще, кажется, не утверждал, что доктор Джонсон был свободен от предвзятых мнений. Он не признавал за Филдингом даже литературных заслуг и однажды обозвал его чурбаном. Когда Босуэлл выразил сомнение, он сказал: "Я назвал его чурбаном в том смысле, что он - мошенник и пустоцвет". "Неужели вы не согласны, сэр, что он очень правдиво описывает человеческую жизнь?" - возразил Босуэлл. "Да, сэр, только жизнь эта очень уж низкая. Ричардсон говорил, что, не знай он, кто такой Филдинг, он бы решил, что перед ним конюх с постоялого двора".

Но мы теперь привыкли встречаться в литературе с низкой жизнью, и в "Томе Джонсе" нет ничего такого, с чем бы нас близко не познакомили писатели наших дней.

Д-р Джонсон мог бы вспомнить, что в Софье Вестерн Филдинг нарисовал изящнейший портрет самой прелестной молодой женщины, какая когда-либо очаровывала читателей романа. Она проста, но не глупа, добродетельна, но не жеманна. У нее есть характер, решительность и смелость, у нее любящее сердце, и она прекрасна собой. Леди Мэри Уортли-Монтегю, которая очень правильно считала "Тома Джонса" шедевром Филдинга, жалела, что он не заметил, что герой у него получился мошенник. Надо полагать, что это относилось к эпизоду, который считается самым предосудительным в карьере мистера Джонса. Леди Белластон влюбляется в него и убеждается, что он не прочь пойти навстречу ее желаниям, ибо считает, что в воспитанность входит "галантное" поведение с женщиной, которая высказала склонность к близости. Карман его был пуст, не было даже шиллинга, чтобы заплатить за портшез, который доставил бы его к ее жилищу, а леди Белластон была богата. Проявив щедрость, не свойственную женщинам, которые готовы сорить чужими деньгами, а свои придерживают, она великодушно помогла ему. Что и говорить, для мужчины не очень красиво принимать деньги от женщины, а также и не расчетливо. Потому что богатые дамы в таких случаях требуют гораздо больше того, что стоят их деньги. С моральной же точки зрения это шокирует не больше, чем когда женщина принимает деньги от мужчины, а возмущаться этим может только очень глупое общественное мнение. И не забывайте, что в наши дни понадобилось придумать новый термин, жиголо[20], для обозначения мужчины, который собственную личную привлекательность превращает в источник дохода, так что неотесанность Тома, пусть и предосудительную, едва ли можно считать уникальной. Я не сомневаюсь, что при Георге II жиголо процветали не меньше, чем при Георге V. Характерно для Тома Джонса и целиком говорит в его пользу, что в тот самый день, когда леди Белластон дала ему пятьдесят фунтов, чтобы он провел с нею ночь, его так растрогала жалкая история, которую квартирная хозяйка рассказала ему про каких-то своих родичей, что он отдал ей кошелек и велел взять, сколько она считает нужным, чтобы хоть немного их выручить.

В любовной карьере Тома есть один интересный штрих, который, может быть, стоит отметить. Он был честно, искренне и глубоко влюблен в прелестную Софью, но без зазрения совести предавался плотским утехам с любой женщиной, красивой и нестрогой. Любовь его к Софье от этого не страдала. Филдинг был слишком разумен, чтобы сделать своего героя более воздержанным, чем рядовой чувственный мужчина. Он знал, что все мы были бы добродетельнее, если бы по ночам были так же осторожны, как утром.