Генри Форд

Льюис Поль Локнер, бывший секретарь фордовской комиссии мира, либерал и пацифист, уверяет, что, если взять одно из последних изображений Форда и прикрыть бумажкой половину лица, то на нас глянет образ идеалиста, мечтателя, друга человечества, из глаз которого излучается доброта и благоволение. В выражении фордовского лица будет столько благородства, что нас неудержимо повлечет к нему. Но, если обратиться к другой половине лица, то на нас глянет плутоватое лицо пройдохи-дельца, хитрое, скрытное, несколько недоверчивое, слегка циничное.

Написано большое количество книг о делах и поступках автомобильного короля. Вышли в свет его мемуары, но, в сущности говоря, почти нет ни одной книги, в которой была бы объективно описана личность Генри Форда, его истинные стремления, его характер, его будничные поступки.

Большое количество долларов делает Форда притягательной фигурой для посетителей, попрошаек, авантюристов, псевдо-изобретателей, вымогателей и репортеров. За каждым его шагом следят сотни глаз. Форд находится под строжайшей охраной. Доступ к нему прегражден. Форд с посетителями держится неестественно, рисуясь, помня, что он ответственный глава крупнейшего предприятия. Его печатные выступления продиктованы также деловыми соображениями и «интересами фирмы».

Однако, несмотря на разноречивые мнения о личности Форда, все сходятся на одном: это человек дела, сугубый практик, импульсивный, энергичный и самостоятельный в своих решениях.

Высшим законом и мерилом для всех своих поступков он считает «здравый смысл», т. е. кодекс истин и правил среднего практичного стопроцентного американца. Его публичные выступления всегда исходят из защиты вкусов и морали среднего американского буржуа. Его положение крупного миллионера, необходимость защиты интересов крупной промышленности, с одной стороны, а с другой-желание представить себя в глазах общественного мнения поклонником мелкобуржуазной идеологии — приводят его к необходимости маневрировать, лицемерить и создают ему ту противоречивую славу, о которой мы говорили ранее.

Наиболее ярким примером двойственного, неискреннего поведения автомобильного короля может послужить нашумевшая во всем мире история его пацифизма.

Льюис Локнер возмущенно наблюдавший превращение влиятельного вождя пацифизма в военного поставщика, по сей день хочет верить в идеализм Форда, сваливая вину за его поведение на советников, секретарей и духовника.

Вполне возможно, что лично Форд не сочувствует убийству людей. Но как понять мелкобуржуазному либералу Локнеру, что классовое чувство миллионера Форда значительно сильнее его внутренних сентиментальных колебаний. При вступлении Америки в войну Форд, ни минуты не колеблясь, стал поддерживать воинствующе настроенное правительство и отложит свой пацифизм ровно на столько времени, сколько длилась война и нужны были его услуги как поставщика военных материалов.

История фордовского «пацифизма» началась с знаменитого интервью, которое он дал 22 августа 1915 года.

«Я ненавижу войну, — заявил Форд, — ибо война — это убийство, разорение, разрушение, беспричинное, ни на чем не основанное. Жестокое и бессердечное по отношению к той части человечества, которая его не хочет, к несчетным миллионам рабочих. Не менее я ненавижу ее за расточительность, бесцельность и за те препоны, которые она ставит мировому прогрессу…»

«Те из нас, которые в состоянии это сделать, должны помогать в должном направлении. Грустно, но верно, что большинство людей, делающих вид, что они борются за величайшие блага жизни, и молящихся по воскресеньям в церкви о ниспослании мира-так называемые „столпы алтаря“ — жадно гонятся за заказами, которые позволят им превратить их мастерские в пушечные и снарядные заводы для уничтожения людей и величайших земных благородного очага, счастья, благосостояния».

Интервью наделало много шума и обошло все газеты Америки. Эти слова, дышащие «искренней ненавистью» к войне, были сказаны тем самым Фордом, который через два года энергично, со свойственным ему размахом сам стал изготовлять на своих заводах разрушительные снаряды, артиллерийские орудия, зарядные ящики, подводные лодки и другие средства для «уничтожения людей и величайших земных благородного очага, счастья, благосостояния».

Но вот война кончилась, и Форд берется вновь за излюбленный пацифизм. Вот что позволяет себе цинично говорить бывший крупный военный поставщик:

«Я сейчас более чем когда-либо настроен против войны и думаю, что народ в общем знает, что войны еще никогда ничего не решали…»

«Конечно, существуют люди, которые обогащаются во время войны, но многих она же превращает в нищих. Разбогатевшие к тому же не принадлежат к тем, кто был на фронте или честно участвовал в общей работе в тылу… Ни один истинно честный человек не мог бы извлекать деньги из приносимых в жертву чужих жизней…

Если действительно в будущем войны не прекратится, честному предпринимателю будет все труднее и труднее считать своим неотъемлемым правом извлекать из войны высокую прибыль. Нажившийся на войне с каждым днем теряет право на уважение».