Генри Морган

По мнению губернатора, после суда над Джоном Дином «сэр Гарри был таким наглым и нечестивым в тавернах и в собственном доме, что допустил некоторые высказывания, которые, видимо, были реакцией на мои действия в суде и попыткой защитить пирата».

Воан опять обвинил Моргана в намерении возродить приватирство, а также в том, что он вместе с Робертом Биндлоссом «призывал подданных короля брать французские каперские свидетельства и выходить на промысел в море», имея личную заинтересованность в их судах и призах, а также «получил доверенность на сбор десятины для короля Франции». Губернатор надеялся, что министры двора больше не будут назначать Моргана на руководящие должности, которые он использует «лишь в своих собственных целях».

В указанном письме его превосходительство высказал также беспокойство по поводу Биндлосса, которому он не рискнул доверить ведение ни гражданских, ни военных дел. «Он очень буйный малый, — пишет губернатор, — несколько лет назад он был корабельным хирургом, однако никогда не будет сговорчивым в любом правительстве». Поэтому, резюмировал Воан, он хотел бы получить от правительства «частную инструкцию», которая позволила бы ему вывести Биндлосса из состава Совета Ямайки.

24 июля (3 августа) лорд Воан предпринял в Совете Ямайки новое наступление на Моргана и Биндлосса. В журнале совета записано, что его превосходительство от имени короля выдвинул обвинения «против сэра Генри Моргана и Роберта Биндлосса». Вызвали Моргана. Лорд Воан начал задавать ему вопросы о его связях с флибустьерами в 1675 году, на которые сэр Генри тут же давал ответы. Затем губернатор перечислил основные пункты выдвинутых против Моргана обвинений, сопроводив их доказательствами. Вице-губернатор обвинялся в том, что в марте 1675 года самовольно использовал имя и полномочия его превосходительства в различных письмах, адресованных флибустьерам, на что Морган немедленно дал свои пояснения. Следующие пункты обвинения были направлены против Роберта Биндлосса. В них отмечались его связь с флибустьерами, тайная переписка с губернатором Тортуги Бертраном д'Ожероном и передача «французскому адмиралу» десятой части добычи, захваченной английскими корсарами, приписанными к Ямайке.

Биндлосс, как и Морган, держался нагло и отверг выдвинутые против него обвинения. Протокол допросов, пункты обвинений и ответы обвиняемых вместе с письмами и свидетельскими показаниями были сложены в отдельную папку и внесены в регистры совета; копии всех документов, подписанных клерком совета и скрепленных печатью его превосходительства, с первым же кораблем были отправлены королю Карлу.

2 (12) августа губернатор настрочил еще одну жалобу на Моргана и Биндлосса — на сей раз «государственному секретарю южного департамента» Генри Ковентри. Он сообщил, что по его приказу «сэр Генри Морган и подполковник Роберт Биндлосс 24 июля предстали перед советом», и рассказал Ковентри о том, что там произошло. Воан обвинил Моргана и его свояка в создании «приватирской фракции», которая действовала вопреки приказам и распоряжениям губернатора.

Далее его превосходительство заметил, что когда он обвинил Биндлосса в связях с губернатором Тортуги и получении им французской доверенности на право взимания ¹/₁₀ части добычи, которую английские приватиры, прикрывавшиеся французскими документами, захватывали у испанцев, «он публично оправдывал законность этого и сказал, что испанцы делали то же самое в Кадисе и Сан-Себастьяне». Члены Совета Ямайки, по утверждению Воана, были шокированы «весьма грубым и наглым» поведением Биндлосса и его отказом дать письменные ответы на выдвинутые против него обвинения («он заявил, что никому не доверяет»). Тогда губернатор, потеряв терпение, велел полицейскому старшине взять подполковника под стражу, что принудило Биндлосса пойти на попятную и сделать то, что от него требовали.