Генри Торо

Как и большинство других мировоззренческих построений Торо, этот закон представляет собой причудливую комбинацию мифологии и натурализма. Философ пытается объединить динамизм органических процессов природы с динамикой смены состояний сознания человека. Логическим основанием подобного синтеза оказывается все та же изначальная аналогичность физических и духовных процессов, последовательно распространяемая Торо на все бытие. Закон «возрождения», или «обновления», утверждает превосходство неорганизованных форм природы и духа над строго организованными, примат динамики над статикой, внутренней структуры над внешней формой, непрерывности над дискретностью (см. 64, 87). Мир, как видимый, так и скрытый внутри человека (дух), подчиняется ритмическим циклам угасания и возрождения, которые «обновляют» бытие. Человек — носитель духовного начала — подчиняется в своей жизни, считал Торо, тем же циклам, что и органическая природа. Но речь идет вовсе не о тождестве этих циклов, а об их символическом подобии. Этой символикой проникнуты рассуждения Торо о таких явлениях природы, как смена времен года, смена дня и ночи (особый смысл приобретают утро и рассвет), наконец, этапы человеческой жизни (рождение — детство — возмужание — расцвет — старость).

Миф «обновления» и «возрождения» природы, жизни и духа подчинил себе структуру мировоззрения Торо, придав ей динамичность. В «Заключении» к «Уолдену» этот миф излагается в сжатой символической форме. «Всю Новую Англию обошел рассказ о крупном и красивом жуке, который вывелся в крышке старого стола из яблоневого дерева, простоявшего на фермерской кухне 60 лет — сперва в Коннектикуте, потом в Массачусетсе. Он вылупился из яичка, положенного в живое дерево еще на много лет раньше, как выяснилось из подсчета годовых колец вокруг него…Когда слышишь подобное, невольно укрепляется твоя вера в воскрешение и бессмертие» (9, 385). Закон «возрождения» и «обновления» запределен и пространству и времени — они «отпадают» от него как несущественные. Для трансцендентной реальности, по мысли Торо, нет времени, но есть длительность, измеряемая пульсацией циклов угасания и обновления. Процессы возрождения (движение вверх) сопровождаются усилением духовного начала и, достигая пика, сменяются движением вниз (отпадением материи от духа) — эманацией.

Внесение динамики в философскую картину мира с неизбежностью ставит проблему направленности движения, иными словами, со всей остротой возникает вопрос о прогрессе. Высказывания Торо по этому поводу немногочисленны и недостаточно определенны. И в этом нет ничего удивительного, ибо проблема развития — камень преткновения романтического мировоззрения. Изначальное противоречие, заключающееся в попытке соединить трансцендентализм с естественнонаучным натурализмом, не давало Торо возможности решить проблему развития. С одной стороны, наблюдение и изучение мира природы вплотную подвели его к идее прогрессивной эволюции видов. С другой стороны, придерживаясь трансцендентальных убеждений, философ заведомо ограничивал подобную эволюцию, ибо в любом случае над миром живой природы находился мир трансцендентного смысла, противостоящий любому поступательному развитию. Таким образом, романтическая картина мира, включающая в себя бурные природные катаклизмы, процессы роста органической природы и т. п., находилась в крайне метафизическом философском обрамлении. Миф «возрождений» и «обновлений» оказывался лишь идеалистически заостренной версией природного динамизма, которая допускала развитие и прогресс только на пути приближения к сфере трансцендентного духа. Истолкование роста как «стремления вверх», к духовному началу априорно ограничивало этот рост, ставило перед ним непреодолимый предел.

Мифологическая концепция развития пронизывала все мировоззрение Торо, связывая его в единую систему интерпретации явлений внешнего мира и сознания человека. Потенциальная смысловая энергия символов актуализировалась в результате их внесения в контекст мифа «возрождения», или «обновления». Таким образом завершалось создание органико-динамической и трансцендентальной картины мира.

Глава IV. Человек на пути к природе

стория философии не знает почти ни одного учения, в рамках которого не ставилась бы и по-своему не решалась проблема природы (что такое природа? каковы принципы ее строения? в чем источник ее существования? как она соотносится с человеком, познающим ее?). Каждая эпоха вырабатывала свою, самобытную и исторически обусловленную картину природы, создавала свой «философский пейзаж».