Генрих Гиммлер

Гиммлер прибыл в Растенбург примерно в 1.15 и немедленно начал действовать. Он позвонил в штаб-квартиру гестапо в Берлине и приказал немедленно выслать в Растенбург группу следователей. После этого связь с Берлином была закрыта по приказу Гитлера до 3.30, то есть до того момента, когда Телю удалось дозвониться с Бендлерштрассе. Вскоре после этого Кейтелю удалось сообщить Фромму, что Гитлер жив. Фромм немедленно попытался остановить операцию «Валькирия», начатую заговорщиками под его руководством. Заговорщиков это возмутило, и они его арестовали. Тем временем в Растенбурге Гиммлеру удалось проследить происхождение бомбы до Штауффенберга. Он позвонил в Берлин, куда Штауффенберг прилетел в 3.45, и приказал арестовать графа либо в аэропорту, либо на Бендлерштрассе, но полковник СС, прибывший в 5.30 для исполнения этого приказа на Бендлерштрассе с двумя сопровождающими, сам оказался под арестом.

Гиммлер все еще думал, что на жизнь фюрера покушался один человек или, максимум, небольшая группа Сопротивления; и он еще не понял, что на самом деле в Берлине происходит военный переворот. Если бы он об этом знал, то не отправился бы с Гитлером встречать поезд, на котором с визитом в Растенбург прибывал Муссолини. Гитлер не счел нужным откладывать этот визит. На самом деле ему просто требовалась аудитория, перед которой он мог бы похвастаться особым «Провидением», которое имело мудрость его защитить, даже если эта аудитория состояла из одного престарелого, сверженного вождя, которому Провидение явно уже не улыбалось. Под пристальным надзором Гиммлера Гитлер и Муссолини с удивлением осмотрели разрушенную бомбой комнату для совещаний, и поняли, что тут действительно свершилось чудо. Позже Гиммлер признался, что именно в этот момент он заново поверил в Бога[105].

Теперь, когда связь с Берлином восстановилась, стало ясно, что в столице происходят серьезные события. Перед пятичасовым чаем с Муссолини и оставшимися нацистскими лидерами Гитлер приказал Гиммлеру немедленно вылетать в Берлин. С внезапной решимостью он передал верному рейхсфюреру СС формальное управление безопасностью рейха и сделал его главнокомандующим Резервной армией вместо Фромма. Это дало Гиммлеру то, о чем он давно мечтал — непосредственный доступ на Бендлерштрассе и управление самой Армией. До нас дошли последние слова, сказанные им Гитлеру: «Мой фюрер, — сказал он, — можете доверить мне все».

Тем не менее он продвигался с осторожностью опытного солдата, посланного на срочное и опасное задание. Пока Гитлер потчевал своих гостей чаем, Гиммлер, перед отлетом в Берлин, заехал в Биркенвальд. Долгую послеобеденную дрему Керстена нарушил шофер Гиммлера, который обрушился на него с новостями из Растенбурга. Керстен мгновенно вскочил и поспешил на виллу в кабинет Гиммлера, где нашел его перебирающим и уничтожающим некоторые бумаги. «Настал мой час, — сказал Гиммлер. — Я расправлюсь со всей этой бандой; я уже приказал арестовать предателей. Защитив Гитлера, Провидение подало нам знак. Я немедленно лечу в Берлин».

Когда же, наконец, поздно вечером, после приземления на дальнем аэродроме, Гиммлер попал в Берлин, он оказался слишком уставшим, чтобы ехать в свою новую штаб-квартиру на Бендлерштрассе. Он поехал прямо к Геббельсу, который, будучи главным нацистским министром в Берлине, предпринял активные действия против заговорщиков, как только узнал правду о ситуации в Растенбурге. Когда Геббельс столкнулся с войсками берлинского гарнизона под командованием ярого нациста майора Ремера, его попытались было арестовать, но он взял ситуацию под контроль и связал Ремера по телефону с Гитлером. За проявленную лояльность Гитлер произвел Ремера в полковники и поручил ему обеспечивать безопасность Берлина. Он приказал ему подчиняться только Геббельсу и Гиммлеру, его новому главнокомандующему, который в данный момент находится на пути в Берлин. Тем временем, следуя указаниям Гитлера, Геббельс приказал, чтобы в 6.30 по радио передали предварительное сообщение о невредимости фюрера, и двумя часами позже Кейтель послал по телетайпу командованию всех армий сообщение о назначении Гиммлера и настаивая на том, что подчиняться следует лишь приказам, исходящим непосредственно от фюрера или Гиммлера. Штауффенберг, храбро пытающийся по телетайпу и телефону поддержать переворот на Бендлерштрассе, постепенно обнаружил, что его паруса провисли. Лишь во Франции и Австрии были предприняты активные шаги по присоединению к перевороту. Заговор был организован в результате смелых усилий с его стороны и со стороны генерала Ольбрихта, начальника снабжения армии Фромма. В девять часов по радио объявили, что позже этим вечером Гитлер выступит перед своим народом.